Подстать чувствам и сноровке,
Как власть имеющий уже,
Был я здесь в командировке
Года два, до П М Ж.
Поселили нас в отеле,
Толи три звезды, толь пять.
Можно всё здесь, от коктейлей
И до «тёлок» заказать.
А в Германии при этом
Дочки две живут и сын.
Вот сижу я, жду рассвета
И кручу свои усы.
Включил телек, там в программе
Секс в натуре подают.
Вспомнил я о своей даме,
Слёзы видеть не дают.
К чёрту выключил приёмник.
Не могу смотреть кино.
Бар открыл, ведь я же скромник,
И налил себе вино.
А беседовать мне не с кем.
Закурил, сижу, курю.
Что б не спать, есть повод веский,
Я судьбу благодарю.
Не боясь, что свет потушат,
Как в Киргизии у нас,
Я пошёл помылся в душе
И налил себе я квас.
Время тянется, как вечность.
Телефонный вдруг звонок.
Сын мне звонит, хриплой речью
Я кричу ему: «Сынок!»
«Я приехал за границу,
Вот она, я в ней давно.
Я сижу, курю, не спится,
Пью германское вино».
Сын кричит: «Сейчас приеду!»
Я ему: «Давай, я жду».
Сердце, что прошло сквозь беды,
Ухватил я за узду.
Только, чувствую, не сладить.
Валерьянки рядом нет.
В это время кто-то сзади
Обнимает мой портрет.
Горничная, словно полоз.
В юбке в палец от пупка.
Даже видно, лезет волос
Из небритого лобка.
Как бы не был я расстроен,
Я могу себя держать.
Говорю ей: «Was Sie wollen»?
А она: «Пошли в кровать».
Совершенно так по-русски,
Никакой тебе акцент.
Раз, и вывалила с блузки
Свой наглядный элемент.
Потащила, я не спорю,
Да и сам вошёл я в раж.
Говорю: «Окно зашторю»,
А она: «Второй этаж».
Только было прилегли мы,
В телефоне снова дрожь.
«Папа, милый, это ты ли?»
«Дочка, здравствуй, ну, а кто ж?»
«Папа, где ты, папа, с кем ты?»
Слёзы давят грудь мою:
«Убери ты элементы,
Ну-ка, слышишь, мать твою».
Сам же трубку под подушку,
Что бы не было слыхать,
Отпихнул свою подружку
И сказал по-русски: «Мать…»
«Дочка, здравствуй. Я приехал.
Отель Бохерс, город Целле»,
А из трубки, словно эхо,
Меня держит на прицеле:
«Мы так рады, мы так ждали,
Завтра ждём тебя у нас».
Мне, как будто в морду дали.
Вот-те пиво, вот-те квас!
Ну и всё потом по ходу.
Чувства предали огню.
Разговоры про погоду,
Про киргизскую родню.
Распрощались, трубку бросил,
На лице, как в бане пот.
Мне подружка преподносит
Фужер пива и компот.
Я хватаю сразу пиво,
Не успел глотнуть глоток,
Телефон опять игриво
Подал коротко звонок.
Поднимаю снова трубку,
Сердце тает у меня.
Узнаю мою голубку,
Дочка младшая моя.
«Я тебе давно звонила,
Два часа уже звоню».
«Здравствуй, мой ребёнок милый,
Дай я в трубку обниму».
И опять пошла беседа,
Тонет слово в море слёз.
А подружка — непоседа
По-немецки: «Was ist los?»
Снова трубку под подушку
И легонечко без зла,
Врезал по уху ей плюшку,
Что бы сдержанней была.
Говорю: «Was willst du, стерва,
Надоела мне уже.
Не последний я, не первый
На втором здесь этаже».
«Да, я слышу, что там, дочка?»
«Всё нормально, всё окэй».
Распрощались, вот те ночка,
А подружка мне: «Wie geht,s?».
«Всё в порядке, дай мне пива,
Или лучше дай вина».
Поднялась она игриво,
Попка светит, как луна.
Не одна, а две как будто,
Два созвездия в одном.
Может я всё перепутал
За компотом и вином.
Говорю: «Ложись в постельку,
Или лучше там постой.
Видишь я уж fertig в стельку,
Одурманил твой настой».
«Забирай свои штанишки,
Я с тобою расстаюсь.
Не дадут поспать детишки,
До свидания и Tschuss!»
25.11.1996