Хороша была жизнь диванная,
В магазине красив и пригож.
Вся основа его деревянная
Под обивкой из тканей и кож.
Покупатели бегали толпами
И с него не сводили очей.
И стоял он, наполненный помпою,
Что свободен и, что он ничей.
Но диван оказался вдруг проданным
И попал он в большую семью.
И стал он в семье этой подданным,
Проклиная всю жизнь свою.
Его жизнь превратилась в ничтожество,
Разве мог он быть на высоте,
Ведь задниц огромное множество
На его восседали хребте.
От натуги скрипел он пружинами,
Стал потёрт он, изношен и слаб,
Был до дыр он просижен мужчинами,
Но познал он и задницы баб.
И скакали на нём дети малые,
Воспротивиться им он не мог.
И звенели пружины усталые
Под ступнями их скачущих ног.
И прошли его годы в бездарности,
Сотни задниц его истолкли.
И теперь ему нет благодарности,
И на «шпермюль» его отнесли.
И стоит он бездомный на улице
Среди груды разбитых вещей.
Как усталый верблюд, он сутулится,
Но он горд, что он снова ничей.
30.09.2013