Я не знаю, всё правда ли это
Или может легенда, иль миф,
Только в штате, в Америке где-то
Служил однорукий шериф.
И он в глаз мог попасть даже белке,
И отважен шериф был в бою.
И однажды в большой перестрелке
Потерял он и руку свою.
Он был честным и был справедливым,
Там таких уж теперь не найти.
Хотел штат он свой сделать счастливым
И порядок во всём навести.
Он всегда был грозой для бандитов
В стародавние те времена.
Много дел было тяжких раскрыто,
Шла с преступностью долго война.
В одной банде была атаманшей
Красивая девка одна.
Они с нею не виделись раньше,
Но однажды попалась она.
Уходили они от погони,
В небе ярко светила луна,
Были сильными верные кони,
Но кобылка споткнулась одна.
На кобылке на той атаманша
Улетела в глубокий откос.
Не случалось такого с ней раньше
И не видел никто её слёз.
А тут слёзы катились рекою,
Она плакала, Бога моля,
И душа наполнялась тоскою,
Из-под ног уходила земля.
Не успела она и подняться,
Полисмены уже тут как тут,
И над ней начинают смеяться
И за кудри к шерифу ведут.
А шериф своё войско всё спешил
И идёт к ней на встречу с конём.
И увидев красотку опешил,
И она вся зардела при нём.
А в глазах удивленье и мука
И какой-то небесный покой.
Он стоит перед ней однорукий,
Красавец кудрявый такой.
Я не знаю, небесная ль сила,
Или промысел божий какой,
Но она его вдруг полюбила
Шерифа с одною рукой.
И он в неё тоже влюбился
И к ней прикоснулся рукой,
Он очень тогда удивился,
Что она правит бандой такой.
На коней полисмены вскочили,
Стременами о шпоры звеня.
Он сказал, что б её посадили
Вместе с ним на его же коня.
Путь обратный не очень был долог.
Каждый думал о чём-то своём,
А шериф был и статен и молод
И им было приятно вдвоём.
Её волосы пахли лавандой,
И как шёлк лились с девичьих плеч,
И решил он девчёнку из банды
От суда и тюрьмы уберечь.
Так бывает конечно лишь в сказке,
Но решил он красотке помочь
И в эту же ночь на участке
Была у них бурная ночь.
Они так целовались до боли,
До истомы горячих сердец
И девчёнка под утро на воле
Оказалась опять наконец.
Своей управляя кобылой,
Она вырвалась с дьявольских мест.
На груди у неё золотился
Шерифом подаренный крест.
Её чувства кипели в избытке,
Путь слегка освещался луной,
А крест на груди у бандитки
Шерифовский был именной.
Имя было бандитки той Анна,
А шериф был по имени Стив.
И хоть всё это больше чем странно,
Но сумел он красотку спасти.
И она возвратилась вновь в банду,
В обжитые ими края,
И её вся встречала команда:
Разбойники все и друзья.
И бандиты покинули город,
В том шерифу она поклялась,
А он был ей и близок и дорог
За любовную страстную связь.
Девять месяцев кануло в Лету,
Анна в муках своих извелась.
И призвал её Бог наш к ответу
За греховную дикую страсть.
Рожать в банде, конечно, не место,
Анна мучилась целую ночь
И под утро она наконец-то
Родила распрекрасную дочь.
Она к дочке прижалась с любовью,
Была рада, что счастье нашла.
А сама истекала всё кровью
И потом через час умерла.
И кричали разбойники громко.
Были слышны их вопли окрест.
Но успела она на ребёнка
Перед смертью накинуть свой крест.
Слёзы горькие сердце не лечат,
Лишь лица убивают красу.
Атаманшу родную под вечер
Схоронили бандиты в лесу.
Годы таяли и улетали
И ложились на дно в водоём.
И девчёнку они воспитали
В разбойничьем духе своём.
И она вскоре стала, как мама,
Грозою больших городов
И избрали её атаманом
Большинством верных ей голосов.
Её все любили бандиты
И подчинялись все ей
Кто не слушал её — были биты
Атаманшей красивой своей.
Её жизнь была словно отрава,
Было ей двадцать пять полных лет.
И катилась, как гром о ней слава,
Атаманшу ту звали Жанетт.
Как пейзаж в окнах поезда мимо
Боевые летели года.
Банда та была неуловимой
От погонь уходила всегда.
А штат тот, где Стив был шерифом,
Был для штатов других, как пример
И согласно рассказам и мифам
Стив уже не шериф был, а мэр.
Все спокойно гуляли по скверам
И тих и спокоен был штат.
Все гордились своим новым мэром,
Стив красив был и очень богат.
Одинок был и холост к тому же
И ещё однолюбом он был
И ему женский пол был не нужен,
Он свою лишь бандитку любил.
Заносило дороги все снегом
И пора хоть пощады просить,
И решила Жанетт вдруг набегом
Богатый тот штат посетить.
Все просили приказа отмены,
С атаманшей пришли говорить,
Что мать клятву дала полисмену,
Никогда в этот штат не входить.
Но она с красотою мадонны
Свой суровый нахмурила взгляд
И в решеньи была непреклонна,
Ночью вышел в дорогу отряд.
Я не знаю, кому было надо
И какой был задуман расклад,
Но бандиты попали в засаду,
Почти весь перебит был отряд.
Уходили они от погони,
В небе тускло светила луна.
Были сильными верные кони,
Но кобылка споткнулась одна.
На кобылке на той атаманша
Улетела в сугробы в откос.
Не случалось такого с ней раньше
И не видел никто её слёз.
А тут слёзы катились рекою,
Она плакала, Бога моля,
И душа наполнялась тоскою,
Из-под ног уходила земля.
Не успела она и подняться,
Полисмены уже тут как тут
И над ней начинают смеяться
И за кудри к шерифу ведут.
И шериф посылает с курьером
Депешу в высокий дворец.
И вот она встретилась с мэром,
Мэр не знает, что он ей отец.
Он над нею слегка наклонился,
Глубоко заглянул ей в глаза
И в неё он безумно влюбился
Как тогда, четверть века назад.
О прости нас, небесная сила,
Что нас так покоряет любовь,
И она его враз полюбила,
Ведь текла в ней отцовская кровь.
Он с богатой такой шевелюрой,
У ней волосы тоже, как шёлк.
Две точёные рядом фигуры,
Для любви, что же нужно ещё?
И он сам приказал полисменам,
Что б её отвезли во дворец,
Что б не видел никто откровений
Их безумно влюблённых сердец.
И они там прильнули друг к другу,
И ни слов не стесняясь, ни слёз,
Наслаждался Стив грудью упругой
И вдыхал её запах волос.
Её волосы пахли лавандой,
О любви он шептал ей слова,
Он ту первую вспомнил из банды
И кружилась его голова.
И они целовались до боли,
До истомы горячих сердец
И девчёнка забыла про волю,
И не знала, что он ей отец.
Он её целовал бесконечно,
Столько было в ней сладостных мест,
И тут он увидел, конечно,
На груди позолоченный крест.
Совладать был не в силах с собою
И до крови губу закусив,
Прочитал он в слезах и с мольбою
На нём имя короткое: Стив.
Сорвал крестик с груди он упругой
И спросил, чуя гибель в судьбе:
«Где взяла ты сей крестик, подруга,
И как он достался тебе?»
И она ему всё рассказала,
Крест дала при рождении мать,
Но историю мамы не знала,
Ей никто не посмел рассказать.
Потом плача и горько вдыхая,
Объяснений был тяжким процесс,
Он сказал: «Моя дочь дорогая,
Мы с тобой совершили инцест.
На земле жить не можем мы вместе,
Коль случилась такая вот бредь,
Мы с тобою по кодексу чести,
Родная, должны умереть».
И она не просила пощады,
Только плакала, громко молясь:
«Мы достойны с тобой только ада
За нашу греховную связь».
И Стив взял револьвер под подушкой,
Его бил очень сильный озноб.
Первой пулей убил он подружку,
А вторую пустил себе в лоб.
Отовсюду сбежались все слуги,
Кто посмел потревожить любовь?
У девчёнки над грудью упругой
Дымилась горячая кровь.
В доме хлопали окна и двери
И стоял шум и гам до утра
И во лбу у красавчика мэра
Зияла большая дыра.
Разбирались со смертью влюблённых
Полисмены все долгие дни.
Допросили бандитов пленённых,
Рассказали всю правду они.
Схоронили и мэра и дочку
И венки на могилах из роз
И пора уже ставить мне точку,
Много пролито крови и слёз.
А бандитов тех всех изловили
И повесили всех не крестя.
Много люди о том говорили
Ещё многие годы спустя.
Людям тем, кто всё помнит, спасибо,
Хоть героев сей повести нет.
На могилах гранитная глыба
И два имени: Стив и Жанетт
17.12.2013