Домой ехал с тюрьмы
Игорь сквозь их родные станицы.
Этим летом стояла
За плюс даже сорок жара.
В голове у него жизни всей
Пролетали страницы,
Бабка Настя ждала,
Она знала, что скоро пора.
Игорь с бабкою жил
В их далёком родном Усть-Лабинске,
Ему были с детства
Знакомы все эти края,
Где было много кавказцев —
Чечен, ингушей, кабардинцев,
Ведь был рядом Кавказ
Но, а там их родная земля.
И кубань всю своим
Называли абреки Кавказом,
Хотя все понимали,
И знали, что здесь Краснодар.
Вагон электрички
Был настолько забит до отказа,
Что лишь того и смотри ты,
Что хватит кого-то удар.
И Игорь то же стоял
Платком утираясь от пота,
А там лето — лишь месяц,
Где он находился пять лет.
На морозе под сорок
Двенадцать часов на работе,
Что казалось ни рук
И ни ног у него уже нет.
Про себя он шутил
— Я теперь здесь за всё отогреюсь,
И в реке накупаюсь,
И в волю свою отосплюсь.
И домой он спешил,
На своё только счастье надеясь,
— Да и чёрт чем не шутит,
Быть может в девчонку влюблюсь.
И ему о плохом
Не хотелось ни капельки думать.
Что так, ни за что,
Он в тяжёлый попал переплёт.
И пять лет прогостил
За колючкой у грозного Кума,
Где гражданским два года
В трудовой начисляют за год.
Он приедет домой,
Но врагам, думал, мстить он не станет.
Бабка б только родная,
Молился, была бы жива.
Всё быльём порастёт,
Что не надо, засохнет, завянет.
Вот такие, кажись,
Где-то в песне он слышал слова.
Так и ехал он молча,
Чему-то в себе улыбаясь,
Да пусть зек он, хоть бывший,
Но в этом вины его нет.
Он видел, сколько людей
Под тяжкой судьбой там ломалось
И как зверем становится
Тихий, простой человек.
А ему подфартило,
Он там подружился с самбистом.
В тюрьму также нелепо попавшим,
Как он через ложь.
Но тот парень был смелый,
И в помыслах был своих чистым.
Просто парню убийцы
Тогда свой подкинули нож.
На танцах случилась
Однажды крупнейшая драка.
В городах, в таких драках
Взрослеет всегда молодёжь.
Но без поножовщины,
А так надерут только сраку,
Ну, а тут кто-то свой
Применил незаметно свой нож.
Но тот парень, Антон,
Как по имени звали самбиста,
Как увидел тот нож,
Догадался, кто был подлецом.
Разругавшись, подруга
Ушла от него к гитаристу,
А тот, гад, по годам
Для неё был почти что отцом.
Антон и сам этот нож
Часто видел у гитариста
И сам этим ножом
Резал мясо он на пикнике.
Но потом кто-то взял этот нож,
Что б помыть и почистить,
За-то пальцы Антона
Остались уже на клинке.
И к подставе такой
Гитариста подбила подруга.
Ей так очень хотелось Антону
За всё отомстить.
Что, мол, если самбист,
Значит он настоящий бандюга.
В России любого
Можно так же хоть в чём обвинить.
Тут как раз и война назревала,
Назревала вторая с Чечнёю.
Поголовно взрывными
Менты были все и суды.
А тут и нож, и убийство,
Но никак не разбор со шпаною,
А может в том и скрывалось
Большое начало беды
Подозрительных сразу же,
Брали менты на заметку.
И к тому же в той драке
Убит был чеченский пацан.
И ментов патрули
Уже ждали кавказцев ответку,
Ведь без крови обратной
Не будет в конфликте конца.
Потому это дело
В суде возбудили мгновенно,
Показательный суд
И вердикт строгача десять лет.
Антон в камере с горя
Сам вскрыл на руках себе вены,
Так понятье пришло,
Что нигде справедливости нет.
Но его всё ж спасли
И чуть-чуть сократили десятку,
Зоны строгой осталось
Ему лишь шесть лет отсидеть.
А народ весь судачил,
— Что дали на лапу, мол, взятку
И чеченцы кричали,
Что русские стали борзеть.
2
На одной остановке
На какой-то кубанской станице,
Орава впихнулась
В их вагон ингушей-дикарей.
И у Игоря враз в голове
Отключились страницы,
А кавказцы галдели
Толпой у зажатых дверей.
Но потом, постепенно,
Они продавились в серёдку.
Ни с кем вокруг не считаясь,
Всех матом безбожно кляня.
Напротив сидели
У окна две студентки молодки,
И кавказец им крикнул
— Девчата, возьмите меня.
Девчёнки молчали,
И смотрели спокойно в окошко.
А тот хмырь всё сильней
И нахальней на них напирал.
— Ну, что вы, девчата,
Ну дайте мне места немножко,
Такой бы красавиц
Я бы в горы с собою забрал.
Ну так что, ви согланы
На то, что б увёз я вас в горы.?
Будет сразу потом у меня
Два хороший жена.
Эй, вы что, не хотите
Немного со мной разговоры?
Но такие молчушки,
Мне даром совсем не нужна.
Абрек хоть и старался,
Как мог, изъясняться по-русски,
Но резал Игорю ухо
Горный, кавказский акцент.
Игорь видел, девчонку
Одну тянул парень за блузку,
Самый лучший для гадостей
Выбрав наверно момент.
Остальные кавказцы
На этим уже ржали в голос.
И их потные руки
Старались коснутся девчат.
— Ой мягкий какая
У тебя, словно шёлк, твоя волос,
Ну, а что ты молчишь?
Давай ты не надо молчать.
И девчонки не знали,
Куда уже им от них деться.
А те ,ещё больше наглея,
Хватали за грудь.
Игорь их ненавидел,
Чурок этих, ещё даже с детства,
Пересёкся с которыми
В детстве не раз его путь.
Но он ехал с тюрьмы
И ему не хотелось скандала.
С одной справкой в кармане,
На то не имеет он прав.
И по этому, он их
Так просто просил для начала,
И свой норов умерить,
И гордый кавказский их нрав.
Они враз повернули
К нему бородатые лица.
— Ай ты, брат, ты кто будешь?
Ты что, сильный русский джигит?
И в голове его снова
Жизни включились страницы.
Ведь его слово «брат» от врагов
Раздражает и злит.
Игорь вспомнил, как тот,
За кого срок тяжёлый отбухал,
Мямлил в ухо ему у суда
— Что поделаешь, брат?
Не боись, за твоей мы
Все вместе присмотрим старухой,
Всё же зря ты от нас
Не схотел свои денежки брать.
— Ты, шакал, никогда,
Я прошу, не зови меня братом.
Что-то с бабкой случится,
Тебя я, шакал, отыщу.
И грозясь, он кричал,
В эту морду противную матом,
— Моё время придёт
И за всё я тебе отомщу.
Тогда Игорь не смог бы
С этим подонком тягаться.
А адвоката нанять как?
Ну разве бы бабка смогла.
Да тут можно хоть чёртом
В ногах у судьи распластаться,
А Кирила отец с прокурором
Все сладил дела.
Бизнесмен был он богатый
И откупил, гад, подонка.
Имел нужные связи,
А так же и много бабла.
Ну, а у Игоря бабка
Продала б если даже избёнку,
Да кто её купит
И куда бы сама жить пошла?
3
— Не называй меня братом,
Слышишь, ты, зверь бородатый.
Я понятно сказал,
Отпустите, собаки, девчат.
И тогда, самый рослый из них,
Начал крыть его матом.
— Ай, ты русский собака,
Что лаешь, ты должен молчать.
Ай, она тебе кто?
Твой жена это, блядь или дочка?
Зачем не в свой дела
Суёшь, как собака, свой нос?
Я щас тебе отшибу
Все печёнка твоя и твой почка
И начиная звереть,
Уже уходил он в разнос.
В тюрьме Игорь не зря
Подружился навеки с самбистом.
Он коленом мгновенно
Во всю саданул его в пах,
Крик абрека от боли
Был сразу настолько неистов,
Что их всех остальных
Охватил демонический страх.
Потом резким ударом
Ещё долбанул ему в челюсть
И сын гордый Кавказа,
Тут сразу осел, как мешок,
А толпа ингушей, в эту драку
Полезть не осмелясь,
Стали все, как статуи,
В себе испытав сильный шок.
Минут через двадцать
В пути снова была остановка
И сразу пулей покинули
Все те абреки вагон.
Сразу с выдохом вместе
Подружки сказали — Как ловко,
Теперь в наших глазах
Вы навеки у нас чемпион.
Сразу так с кондачка
И пошла, завязалась беседа.
Познакомились сразу они,
Кто, от куда и как.
И им Игорь сказал
— Я домой из тюрьмы теперь еду,
Все пять лет отмотал я
И хоть бы за что — просто так.
— Расскажите, спросила
Одна из подруг двоих, Вера,
Та, что к Игорю ближе
Свою занимала скамью:
— За что ж вас наказали,
Вот такою жёсткою мерой?
А домой вы спишите
Скорей что б увидеть семью?
Так, один за одним,
Ему вслед задавались вопросы.
От чего у него даже просто
Случился конфуз.
— Да, в семье я один,
Внук у бабки, теперь уже взрослый
И она меня ждёт лишь одна,
Вот я к ней и вернусь.
А родителей я, сказать можно,
Почти и не помню.
Так наверно с трёх лет
Со своею я бабкой и жил.
И свой домик у нас, сараюшка,
Такой полутёмный,
А соседи за то,
Понастроили все этажи.
Дом такой же мечтаю
И я для нас с бабкой построить.
Вот теперь бы работу
Мне лишь поприличней найти.
И быть может женюсь,
Вот и будет нас всех уже трое,
Мне с семьёй будет легче,
Я знаю, хоть как не крути.
Меж собою подружки
С улыбками переглянулись.
Он простой, откровенный,
Такой, словно мальчик ещё.
И другая подружка,
Что Леной звалась, улыбнулась.
— Для мужчины, сказать я хочу,
Это верный расчёт.
За такого б и я
Тоже замуж пошла б, даже просто.
Ленка всё продолжала,
С него не сводившая глаз.
— А что, он парень красивый
И смелый, высокого роста.
И ему бы наверно
И я подошла в самый раз.
Вы скажите мне, Игорь,
Могла б я быть вашей женою?
Я ведь тоже хотела б
И мужа, и собственный дом.
Но учёба стоит
Предо мной и мечтами стеною,
Так что эти мечты я
Оставить должна на потом.
4
Сын Андрей, бабы Насти,
Женившись, уехал из дома.
Потому, что невеста
Сама с Волгограда была.
А невесту его
Звали ласковым именем — Тома
И она в Волгограде
Тогда бизнесменшей была.
Этот бизнес достался
Тамаре от первого мужа,
Но он, без объяснений,
Почему-то покончил с собой.
То ли был он в долгах,
То ли жёнушке не был он нужен,
Даже мнение было,
Что парень он был голубой.
Но пока он был жив,
То они содержали аптеки,
Фармацевтами были обои
И муж, и жена.
Сын Андрей, бабы Насти,
С Тамарою были коллеги
И учился он с ней
В заведении том, где она.
Знакомым он был с ней,
Ещё до скончания мужа
И даже работал
В какой-то аптеке у них.
Он хороший работник
И паре той был очень нужен,
И потенциальный
Он был на примете жених.
И когда муж Тамары, Аркадий,
Покинул планету,
Тамара сразу решила,
Лишь только уладив дела,
Что лучше Андрея,
Для жизни ей спутника нету
И Андрей тоже рад был,
Что мимо она не прошла.
Свою свадьбу решили
Отметить они в Усть-Лабинске.
Андрею очень хотелось
Этим порадовать мать.
Если б было не так,
То это бы было по-свински,
Он единственный сын был
И должен он мать уважать.
К тому ж все друзья были там
И конечно соседи,
А свадьбу сыграли они
В Усть-Лабинском кафе.
И кто тогда знал,
Что он больше сюда не приедет,
Хотя он всем клялся,
Когда был, как все, под шафе.
Вскоре вместе они
Свой покинули маленький город.
Баба Настя осталась одна
Там свой век доживать.
И не знала она,
Что внучёк у неё будет скоро.
И ревела всю ночь,
Вечерами ложась на кровать.
В сарае у бабки давно уж
Стоял мотоцикл Андрея.
Почти новая Ява
Он на ней совсем мало гонял.
Перед отъездом сказал сын
— Продай его, мама, скорее,
Это пусть для тебя
Будет хоть не большой капитал.
Но бабка, конечно,
Мотоцикл продавать не хотела.
Пусть на память о сыне,
Решила она, постоит.
И в сарай заходя,
Она тоже частенько ревела,
К мотоциклу припав,
Как, о мёртвом, рыдала навзрыд.
Совсем незаметно
Пролетело коротких три года.
И нежданно, Тамара с ребёнком,
Явилась к ней в дом.
Она бабке сказала:
— С Андреем теперь мы в разводе.
Он вернётся когда,
Пусть расскажет ей сам всё, потом.
А вот этот ребёнок,
Их с Андеем нажитое счастье.
— Только он мне не нужен,
Сказала — возьмите себе.
Чуть глаза не полезли на лоб
От такого у Насти.
— Да, Тамара, в уме ль ты,
Ты что так всё рушишь в судьбе?
— У меня муж другой
И ему наш ребёнок не нужен.
Вот вернётся Андрей,
Да и вам ведь он внук не чужой.
Не в нашу породу
Он что-то какой-то снаружи,
Бормотала она и ребёнка
Всё гладя рукой.
— Вы с Андреем чернявы,
А этот весь белый какой-то.
Да и глаз голубых
Не видала у наших таких.
Он и тихий совсем,
Мой Андрюшка то в детстве был бойкий,
Ну, а этот, смотри ка,
Как-будто заснул, так притих.
Ну да, что ж я, его
На дороге нашла что ли где-то,
Стала, плача, Тамара глаза
Рукавом вытирать.
Ведь когда малыши,
Никогда не поймёшь, в кого дети,
Да и нам ли дано,
Что б могли мы детей выбирать?
5
Вот так он, Игорёк,
И остался жить с бабушкой Настей.
И роднее той бабки
Он за всю свою жизнь не знал,
Да и он для неё,
То же стал всеобъемлющим счастьем
И в тюрьме, со слезами,
Не раз он её вспоминал.
Игорь рос не злобливым,
Весёлым и добрым мальчишкой.
Он и в школе учился
Всегда на четыре и пять.
О нём в чём-то плохом
Никогда даже не было слышно.
Очень рано он жизнь
Научился свою понимать.
Бабка Настя души
В нём не чаяла, в этом ребёнке.
Он ей был и помощник
Усердный в домашних делах.
Они вместе латали,
Штукатурили вместе избёнку
И другие заботы
Носили вдвоём на плечах.
Уже вскоре в заботах
Четырнадцать лет пролетело.
Игорёк в Усть-Лабинске
Окончил десятый свой класс.
И душа его песни
И свежего что-то хотела,
А тут с ним и беда
Роковая по жизни стряслась.
Бабка Настя отцовский
Ему тот отдала мотоцикл,
Игорь просто от счастья
Светился и весь ликовал.
Ведь мотоцикл, как этот,
Тогда ещё бы дефицитом
И он всё его сутками
Чистил и мыл, шлифовал.
И в его первый выезд,
По улицам ехал он тихо.
В это время ещё
И ни навыка нету, ни прав.
Но, как коршун, над ним
Закружилось тяжёлое лихо
И вот в скоре его
Поглотило оно, как удав.
Все дружки и соседи
Просились немного проехать,
Но Игорь знал, что опасной
Может быть передача руля.
Так же он понимал,
Что ребятам хотелось потехи,
Но, а что-то случись,
На его будет шее петля.
Ну как всем объяснить,
Да и жмотом ведь быть не хотелось.
Вот и ездили все
По немногу, один, да другой.
Но все потихоньку,
Знали все, ни к чему была смелость,
Ведь любая ошибка
Могла б ему стать дорогой.
Мотоцикл сиял и блестел,
Весь с надраенным хромом.
И мотор был отлажен,
Почти- что не слышан был звук.
И вот Кирил подошёл,
Все дразнили его костоломом,
Дай и мне прокатиться,
Один хотя сделаю круг.
Кирил — сын богача,
У него был отец бизнесменом,
У него была тачка,
Шестёрка новьё — жигули.
Но машину разбил он,
В компании с неким спортсменом
И был батей наказан,
Сидел он теперь на мели.
Они с этим спортсменом,
Ребят всех чужих колотили,
Глаза, как у быка,
Было видно, наполнены злом.
Потому так Кирила,
Что б он лишь не слышал, дразнили,
Кличкой только ему
Подходящей во всём — Костолом.
Его Игорь просил:
— Слышь, Кирил, не гони только сильно.
Мотоцикл не оформлен,
И к тому ж у меня нету прав.
— Не пыли, голотьба,
Я поеду легонечко, стильно,
Что никто не поймёт,
Это сон на глазах или явь.
Но, вернее сказать
Я хотел — это конь или Ява.
Я проедусь на нём,
Как Чапаев на верном коне.
Тогда твой мотоцикл
Станет, сразу осыпанный славой,
Но, конечно, немного
Достанется славы и мне.
Кирил с места рванул,
Аж со свистом вздымилась резина.
И вскоре точкой казался
На улице где-то в конце.
Игорь тихо в сердцах
Прошипел ему вслед — Ну скотина!
И бледность от страха
Ещё долго была на лице.
Все ребята вокруг
Игорька утешали словами.
— Если что, скажем, сам он
Угнал у тебя из-под рук.
Но, а Игорь молчал,
Только пот вытирал рукавами,
Но вот он и услышал,
Знакомый до радости звук.
Кирил подъехал, смеясь,
Крыло было спереди смято.
Ты, брат, не боись,
До копейки я всё возмещу.
Не называй никогда,
Ты сволочь такой, меня братом.
Мне надо будет и сам
Я такое крыло отыщу.
Игорь слёзно смотрел
И парнишку трясло от досады,
Ведь так он старался
И драил темнеющий хром.
Кого хоть он сбил,
Его расспросить ещё надо.
Ведь он сам настоящий
Придурок, дебил, костолом.
А Кирил вроде знал,
Что за мысли витали у парня,
Да я просто, случайно,
Влетел на Никитской в газон.
А там, сам ты ведь знаешь,
Стоят эти чёртовы камни.
Но ни кто не видал,
Так что, побоку нам и закон.
Только Игорь, не веря,
Решил самолично проверить.
И поехал туда посмотреть,
Не соврал ли Кирил.
И подъехав туда,
Он услышал — Держите вон, зверя,
Да вон, вон этот гад,
Что старушку сейчас задавил.
И мотоцикл его — Эту Яву,
Я видел сам точно.
На округу кричал всю
Мужской и пропитый фальцет.
Игорь сразу подумал
— Ну всё, теперь влип, уже прочно.
И ему отпираться
Уже никаких шансов нет.
Сразу тут же к нему
Подбежали какие-то люди.
Почему ты сбежал,
Мог бы скорую вызвать же, гад?
Одна бабка схватила
За волос его — Ты ублюдок!
Признавайся сейчас же,
Что б ты жизни своей не был рад.
Игорь тихо сказал ей:
— Я всё объясню вам, бабуля.
— Я тебе не бабуля,
Смотри ка, паршивец какой.
Я тебя бы сейчас,
Моя б воля, в колодки обула
И его по затылку огрела
Костлявой рукой.
Тут как раз подоспели
Уже и менты с протоколом
И наручники тут же
Звенели уже на руках.
Он пытался сказать,
Что была то вина костолома,
А в душе поселился
И липкий, и приторный страх.
6
Бабе Насте потом сообщили,
Что Игорь в ментовке.
И что в преднеумышленной
Смерти пока обвинён.
Ну да, как же ты так,
Ну зачем ты поехал — неловкий.
Бабка Настя не знала
Тогда, что наехал не он.
Перед самым судом
Бабке Насте с ним дали свиданье.
И он бабку обняв,
Говорил — Не убийца я, верь.
Был Кирил — костолом,
Виноват во всех этих страданьях,
Как жалею, что я
Прокатиться ему дал теперь.
Он приехал назад
И крыло было сразу погнуто,
Но сказал, что случайно
На камень влетел, на газон.
А теперь отрицает,
Меня называет, гад, плутом.
Ведь есть деньги у них,
А где деньги, у тех и закон.
Всем дружкам пригрозили,
А может быть дали и денег,
Теперь их показанья
У всех только против меня.
Ну, а факты есть факты
И их некуда ты не денешь.
Корить себя буду
Теперь до последнего дня.
А бабка ревела,
— Это я, внучек мой, виновата,
Пусть бы так и стоял,
Да будь проклят он, тот драндулет.
Были б деньги у нас,
То и я б наняла адвоката,
Это ж сколько тебе
Закатают теперь, милый, лет?
Ничего, отсижу,
Только ты не сдавайся, бабулька.
Коль с тобой, что случись,
То ты знаешь, мне сразу кранты.
Пусть тебе помогает,
Соседка, узбечка та, Гулька.
Мы ведь с нею на ты
И всегда были очень дружны.
И при имени этом,
Лицо Игорька взбагровело,
Хорошо, не заметила бабка,
Прижавшись к нему.
Игорь вспомнил до дрожи,
Её стройное, смуглое тело.
У соседей за деньги
Работала та на дому.
В те года очень много
Летело на юг азиатов.
В республиках их
Заработать копейку нельзя.
Работящие все
Были девушки те и ребята
И с характером добрым,
Какими бывают друзья.
А Гуля, к тому же,
Была и красоткой восточной,
Шаровары, как парус,
Ласкали по бёдрам её.
Она была очень гибкой
И наверно с душой непорочной,
И когда не увидишь,
Она всегда песни поёт.
Она была старше
Игорька, может, годика на три,
Только сам Игорь видел,
С него не сводила та глаз.
И однажды сказала,
Приходи в мою комнату завтра,
Сразу после восьми,
Как вечерний закончу намаз.
Он дождаться не мог,
На часы поминутно глазея
И вот наконец то,
Он пришёл, тот назначенный час.
Гуля встретила парня,
Сама, как былинка, робея
И к парню тут же прижалась,
Как-будто его заждалась.
Да и Игоря то же
Уже колотило всей дрожью.
И он ткнулся лицом,
Неумело, в красивую грудь.
Можешь делать со мной,
Что захочешь, сегодня всё можно
И мужчиной моим
Для меня ты сегодня побудь.
Гуля скинула платье с себя
И затем шаровары.
И осталась пред Игорем,
Только в чём мать родила.
Если б кто-нибудь видел,
Сказали б, красивая пара,
Шею парня руками
Она, как лоза, обвила.
Он тоже разделся,
Перед женщиной может впервые.
И на столько контрастными
Были нагие тела.
Словно это статуи резные,
Но только живые
И смуглая с белой
Сжечь готовы друг друга до тла.
И потом пили чай,
Привезённый из Узбекистана.
Ели разные сладости,
То же с её же страны.
Ему Гуля сказала,
Захочешь, любить тебя стану,
Мы наверно Аллахом
Друг другу с тобою даны.
И, вспомная всё это,
Ему стало капельку легче.
Но и Гуля, конечно,
Не станет с тюрьмы его ждать.
Говорят так в народе,
Что время как- будто всё лечит.
Но и также оно
И умеет ещё разрушать.
Но больше тревоги
У него было только за бабку.
Лет ей было немного,
Но очень была та слаба.
Жизнь её не щадила,
Были с сердцем у ней неполадки.
И тяжёлая с детства
Досталась старушке судьба.
Она рано сама
Без родителей то же осталась.
Замуж вышла она,
Когда было почти тридцать лет.
Она много болела,
Но выбраться к жизни старалась
И частенько гадала,
Когда ждёт последний рассвет.
Муж достался какой-то дистрофик,
Запойный к тому же.
А родился Андрей,
Он и вовсе сорвался с колёс.
Жили так они с ней,
Что не рада была она мужу,
Хорошо хоть Андрей,
Симпатичным и крепеньким рос.
С мужем жили они
Где-то десять лишь лет только вместе
И потом его в пьянке
Заточкой пырнули под бок.
От родных от его
Приходили короткие вести
И того не считая,
Был муж у неё одинок.
Хоронила его,
Шли за гробом два, три человека
И сама она с сыном,
Шагали за гробом в слезах.
Потом вся её жизнь шла,
Тяжёлого, вдовьего века
И сыночек Андрей,
На усталых от жизни руках.
Бабка Настя, то две,
А то три брала сразу работы.
Но старалась, чтоб сын
Всё ж закончил у ней институт.
И ни дня не была
Она в жизни своей без заботы.
Когда дети растут
И заботы за ними растут.
На каникулах сын
Заработал себе сам на Яву.
Он не думал о том,
Что бы матери как-то помочь.
Он лишь сам для себя,
Хотел шика, удобства и славы,
А теперь он исчез,
Как с восходом короткая ночь.
Бабка Настя не знала,
Когда ещё свидится с сыном.
А теперь вот и внука,
Надолго посадят в тюрьму.
И считала теперь,
Что она только в этом повинна,
Но помочь не могла,
Даже чем-то, хотя бы ему.
7
Во вниманье беря,
Ненамеренность злого поступка.
И то, что так молод,
Да и старая бабка одна.
Как бы вроде судья
И пошла на такие уступки,
И пять лет строгача
Очень просто влепила она.
И Игорь поехал,
Как и в песнях поют, по этапу.
В тот холодный и грозный,
Со слов знатоков Магадан.
Так закон наложил,
На него свою крепкую лапу,
И к мытарствам его
Был приказ неминуемый дан.
По прибытии сразу,
Всех псов на него поспускали.
Видно с воли такая
С этапом заява дошла.
Его били нещадно
И так он бы выжил едва ли.
Ведь он был в самой гуще
Отжимков отребья и зла.
Один только парень
Не учавствовал в этих побоях.
И претензий к нему
Не высказывал тоже никто.
И он в касте у них находился,
Как видно, героев
И, как потом оказалось,
Это самбист был Антон.
И однажды, со шконки поднявшись,
Он крикнул всем — Хватит!
Вы что, убить его что ли хотите,
Собаки, зверьё.
И враз на Антона
Тут же вскрысился старший по хате.
— Что пылишь ты, спортсмен?
Это дело совсем не твоё.
— А я вам повторяю,
Возвысил самбист грозно голос,
Хоть ещё кто-то тронет,
Иметь будет дело со мной.
Если да же с его головы
Упадёт хоть бы волос,
Я не обойду беспредел уже тот,
Стороной.
Ещё долго ворчали,
Рассевшись по шконкам, все зеки.
Но, Игоря больше
С тех пор не затронул никто.
Разве можно шакалов
Таких называть человеком,
Да, здесь был человек,
Но и это был только Антон.
— Расскажи о себе,
Кто, откуда, за что здесь на нарах?
Подошёл к его шконке
Однажды, с улыбкой, Антон.
Никого здесь не бойся,
Ни этих щеглов и ни старых,
Они так привыкли
И трудно им жить без понтов.
И Антон протянул ему смуглую,
Крепкую руку,
Игорь, с радостью, тоже
Признательно руку пожал.
— Если хочешь, тебе
С этих дней буду верным я другом
И Игорь с тёплой улыбкой,
За дружбу не возражал.
Теперь Игорь с Антоном
Лишь вместе ходил на работу.
И в столовой сидели
Они за одним с ним столом.
И никто уж не мог
Ему сделать негодное что-то,
Как бы с воли не требовал
И не просил костолом.
Целый день на морозе,
Что даже стонало железо,
Ну, а это обычно — кувалда
И лом, и кирка.
Конвойный, сам в шубе,
Кричал им — Работать полезно,
Для того, что б на воле
Потом не валять дурака.
А в свободное время
Учились различным приёмам.
И Антон говорил:
— Впереди ещё целая жизнь.
И нам надо уметь,
Все долги отдавать костоломам,
Ты поэтому крепче
За спорт и за самбо держись.
За пять лет так сдружились,
Что были роднее. чем братья.
Были души готовы
Они друг за друга отдать.
Что случись. выходили
Всегда лишь единою ратью,
Повод к радости был,
То делили они благодать.
Даже если блатные
В тюрьме их не очень боялись,
Но за-то уважуха
Была у ребят ото всех.
Ведь они пахану, как положено всем,
Подчинялись,
Но и не поднимали
Споткнувшихся зеков на смех.
Как скоро ли, долго ли,
Но пять этих лет пролетело.
И друг друга обняв,
У ворот попрощались друзья.
Хотя расставаться
Уже им никак не хотелось.
Но и ждать им друг друга
В тюрьме было тоже нельзя.
А Антону ещё
Оставалось наверно с пол года.
Был он сам Краснодарский
И Игорю, как бы земляк.
Ему Игорь сказал:
— Разыщу, выйдешь как на свободу,
А пока, разберусь
Со своими делами хоть как.
Только знай, для меня
Ты теперь, как за старшего брата
И я сам для тебя,
Тоже братом остаться хочу.
Хоть мы оба с тобой
За тюрьму эту не виноваты,
Но плечом приросли мы
С тобою к друг друга плечу.
8
Лена с Верой, подружки,
В лицо собеседника глядя,
С него не сводили
Любопытством наполненных глаз.
Лена сказала:
— Твой рассказ написать бы в тетради,
Я бы только читала
На дню его несколько раз.
— Да, историй таких
И людей очень много по свету.
Я там разных историй
Наслушался сам от души.
В нашей жизни земной
Обстоятельств каких только нету
И у тех, кто виновен,
И тех, кто совсем не грешит.
Скоро мне выходить,
Как найти вас, захочется если,
— Мы живём в Краснодаре
И наши вот вам адреса.
И мы будем рады,
Если с нами и вам интересно,
Ведь, для чего-то послали
Вас видимо к нам небеса.
Игорь им предложил,
— А давайте на ты, если можно,
— Да, мы обе согласны, а что,
Ну скажи правда, Вер?
Я думаю, это
Нам сделать не очень-то сложно,
Тогда вы Игорёк,
Нам и первый подайте пример.
— Да я, Лена, с тобой абсолютно
И с Верой согласен.
Если коротко лишь
Расскажите чуть-чуть о себе.
Всё лишь кроме того, что и так на глазах,
Вы — прекрасны,
Но мне бы хотелось
И о каждой услышать судьбе.
— Что есть общего в нас,
То, что обе с подружкой — студентки,
Начала первой Лена
Про жизнь свою краткий рассказ.
— Мы любим транжирить,
Когда в наших карманах есть деньги.
И в школе ходили
Мы с Верой в один вместе класс.
Ещё обе свободны,
У нас нет поклонников сердца.
Ещё, к фармакологии
Общий у нас интерес.
И мы к цели своей,
Так же вместе стремимся усердно.
И в знаниях наших
Мы достойный находим прогресс.
Обе девственницы,
Что всегда можно просто проверить.
Нам обеим по двадцать
Незапачканных похотью лет
Не религиозны,
Мракобесию знаем мы меру.
И пристрастий к чему-то
У нас к недостойному нет.
У меня есть родители,
Добрые папа и мама,
Меня младше на пять лет
Ещё у меня есть и брат.
Отец мой военный,
Он командует где-то полками,
Моя мама хирург
И она возглавляет медбат.
А у меня папа с мамой
Обои они фармацевты
И у них бизнес крупный,
Имеют с пол сотни аптек.
И их фармахолдинг
На весь край Краснодарский известен,
И у них я одна,
Я их дочка и их оберег.
— Оберег — это как,
Что-то я не совсем это понял?
— Когда я родилась,
То пошли у них в гору дела.
Второй матери муж,
Помахал ей с дороги ладонью,
Мою мамку оставил одну
Проживать без бабла.
Был ребёнок у них,
Но она отвезла его к бабке.
Просто мужу на зло,
Содержать не хотела одна.
Так что, есть у меня,
Жаль не знаю я, где, ещё братик,
Ну, а где он сейчас,
Мать сказала, не скажет она.
А муж бывший её,
За границей живёт в шоколаде.
Но и мамка с отцом моим,
Вовь во весь рост поднялись.
И решили, детей им теперь уже
Больше не надо
И для них я одна —
Оберег — на чём карты сошлись.
А как мать то зовут,
Засмущавшись, спросил тихо Игорь.
Её имя простое,
Тамара Петровна она.
Имя мужа, её обокравшего,
Он кто тот идол?
Мама как-то сказала,
— За всё на Андрее вина.
Но я точно не знаю,
Он бывший её или кто он,
Может просто подельник,
В каких-то проблемных делах.
У ней список имён,
Календарь на пять лет уже полон,
Да и много бумаг и других
У неё на руках.
А потом, я не знаю,
О чём разговор тот был начен,
Но это они
Обсуждали с отцом лишь вдвоём.
Мать ему говорила:
— Что всё быть могло бы иначе,
Но зато, слава Богу,
Теперь хорошо мы живём.
Если б только не совесть,
Что мучает часто ночами,
Даже если б теперь
Я могла бы хоть чем-то помочь,
Я видела, слёзы
У мамы бежали ручьями,
Она так говорила:
— Страдаю я каждую ночь.
А отец говорил,
Всё пройдёт и залечит всё время.
А, Бог даст, нам и Верка
С тобой нарожает внучат.
Потом будет у нас только наше
Родимое племя,
А о прошлом себя не вини
И не надо скучать.
Вся связь с именем этим
Мамульку порою тревожит.
А тут съехала крыша,
Когда собрались в Краснодар.
Она, видно, ребёнка
Того позабыть всё не может.
Я боюсь, чтоб её
Не хватил от расстройства удар.
Она часто твердит:
— Как бессовестно я обманула,
А кого и за что,
Ты попробуй у ней расспроси.
Она говорит:
— Двадцать лет с той поры уж минуло,
Сколько бродит сирот
По великой богатой Руси.
Ну, а ей ворошить
Так не хочется старое дело,
Но, я вижу, ребёнок
Покоя ей тот не даёт.
Моя мать молода,
У неё ещё бодрое тело
И к тому же она
Даже очень красиво поёт.
— Ну тогда ладно всё,
Если коротко, больше не надо.
Игорь Вере легонько
Свою руку поклал на плечо.
— Твой рассказ вызвал грусть
И к тому же далёкую радость,
И что даже на сердце
Теперь у меня горячо.
Я бы очень хотел,
Побывать у тебя, Вера, дома.
Ты мне так приглянулась,
Я это не стану скрывать.
У меня ощущенье,
Что сто лет мы с тобою знакомы
И я думаю, Лена
Не станет меня ревновать.
У неё, всё равно,
Меж любовью с учёбою стенка.
Но, пробить брешь в стене,
У меня нет ни время, ни сил.
А ей надо уроки зубрить
И зубрить хорошенько,
Потому о свидании
Леночку я не просил.
— Ты прям дипломат,
Это ж надо, как выкрутил гладко.
Лена громко смеялась,
Но в смехе её была грусть.
И у Игоря то же,
От того на душе стало гадко,
Нет, конечно, к обеим,
Что бы вас повидать, я вернусь.
— Усть-Лабинск, кто на выход?
Вдруг выдал хрипящий динамик.
— Ну ладно, девчонки,
Вам счастливо, а мне уж пора.
И Вера, ты передай
Привет от меня своей маме.
Игорь вытер лицо,
— Замудохала напрочь жара.
9
Он сошёл на перон,
Где жара ещё стала сильнее.
И увидел, как бойко
У бочки расходится квас.
Игорь в очередь стал,
Подошедши сказал — Пополнее
И так вкусно он пил,
Что казалось, как в жизни ни раз.
Потом попросил
Он ещё одну полную кружку.
С глотком каждым он чувствовал,
Жажда сдаётся ему.
Выпив всё, он сказал
Продавщице — Спасибо подружка.
Вот теперь хоть бы дома
Что б было бы всё по уму.
Он не шёл, а бежал,
Так хотел он увидеться с бабкой.
Но что-то в груди
Замедляло им выбранный бег.
Только он всё бежал,
Как порой от беды, без оглядки,
Уставший в неволе
И лишённый всех радостей зек.
Вот и улица их
И уже даже виден их домик.
Ну да где ж ты, бабулька?
Ну выйди скорей на крыльцо.
Но, а вышла лишь Гуля с ребёнком,
Ему не знакомым.
Но, а слёзы у парня
Бежали уже на лицо.
Встретив Игоря, Гуля
Опешила, как от испуга,
Зарыдала, повиснув на шее,
Как может лишь мать.
Но не знала она,
Как утешить ей милого друга
И сам Игорь не знал,
Что на слёзы её отвечать.
Он лишь только спросил:
— А когда это Гуля случилось?
Он всё понял уже,
Что его больше бабушки нет.
О Господи, Боже!
Ну за что мне такая немилость,
Пять лет долгой разлуки,
Теперь станут вечностью лет.
Они с Гулей зашли
Под прохладу саманного дома.
И Гуля сказала:
— Схоронила неделю назад.
Я давно здесь живу,
Ведь мы с бабушкой были знакомы
И я здесь ей сама
И закрыла рукою глаза.
Она не болела,
Наверно сразило инфарктом.
Она ведь на сердце
Была уж давненько слаба.
Говорит, не хочу,
Что бы смерть была внуку подарком,
Но всех наших желаний,
Бывает сильнее судьба.
А ребёнок не твой,
Ты наверное думал об этом.
Я замужем, Игорь,
И уж скоро приедет мой муж.
У него есть там бахча
И он сторожит её летом.
У меня муж узбек,
Его звать по узбекски Камуз.
Ты ведь знаешь, одной
Просто женщине выжить не в силах.
И потом, наша вера,
Имамы просили меня.
Но, а ты у меня
Самый первый и самый мой милый.
Я тебя буду помнить
Всегда до последнего дня.
Перед смертью бабулька
Тебе вот письмо написала.
Наверное знала,
Что не сможет дождаться тебя.
На, оно вот в конверте,
Сама я его не читала.
Его бабка писала,
Тебя одного лишь любя.
Игорь взял тот конверт
И уселся читать на крылечке.
Оно начиналось:
— Ты мальчик, мой милый, родной.
За всю жизнь поняла я,
Что время ни капли не лечит.
Всё случившись, однажды,
Уже не пройдёт стороной.
Я не знаю, найдёшь ли
Родных ты своих ещё в жизни.
Но ты для меня
Всех роднее на свете родных.
Верю, на ноги встанешь
И щедро послужишь отчизне.
Назло всей этой касте,
Воров и бандюг, и блатных.
Игорёк, ты родной мой,
Тебя привезла мне Тамара,
Сразу после трёх лет,
Когда сын мой женился на ней.
Она мне сказала,
Они больше с Андреем не пара,
Что её обокрал
И с ребёнком оставил Андрей.
И что б ему отомстить,
Она мне вернула ребёнка.
Проживания местом
Был город у них Волгоград.
И о том, что ты сын их,
Она заявила мне громко,
Но меж выдачью метрик
И даты рожденья разлад.
Был ещё документ
С Волгоградского дома малютки.
Что у тебя там остался
Твой старший братишка Антон.
Что бы всё разузнать,
Это вовсе, родной мой, не шутки.
Ведь конфиденциальность
У нас охраняет закон.
Есть с письмом фотокарточка,
Это Тамара с Андреем.
Как хочется думать,
Что они твои мать и отец.
Я прошу тебя, милый,
Что б ты разыскал их скорее,
А мне уже скоро,
Я знаю, наступит конец.
На постой к себе Гулю
Сама я, родной мой, пустила,
Что б присмотр был за мной
И от тяжких забот берегла.
И ты её не гони,
Она человек очень милый
И она никогда
Не допустит бесчестья и зла.
За иконкой на кухне,
Есть тысяча долларов, милый.
Их давно там оставил,
Когда играл свадьбу Андрей.
Для тебя я, родной,
На твой радостный день их хранила.
Да и хоть бы уже
Ты вернулся домой поскорей.
По тебе я тоскую,
Как пашня тоскует о ниве.
Ты один у меня
Только свет в моих старых очах.
Так хочу тебя видеть
Здоровым, богатым, счастливым
И что б солнечных ты бы
Купался по жизни лучах.
Если, милый, корила тебя может быть
Я за что-то,
Ты прости меня просто,
Как выдохни всё из души.
Всегда пеклась о тебе,
О тебе мои были заботы
И ты дальше живи,
И всей грудью, как хочешь, дыши.
Я там брюки купила тебе,
Да и пару рубашек,
Как вернёшься, всё свежее
Сразу, родной мой, одень.
И ещё раз прошу,
Ты оставь Гулю в домике нашем.
Знаю, ты не останешься
В наших местах ни на день.
Обнимаю тебя и целую,
Мой родненький, крепко.
Живи дальше с любовью,
Будь ладить со всеми готов.
Я твой всегда корешок,
А ты моя нежная ветка,
Сколь б не было в жизни
Ещё у тебя корешков.
Игорь долго читал,
А из глаз его капали слёзы
И он сколько уж раз
Возвращался к началу письма.
Его сердце так ныло,
Как-будто сковало морозом,
Игорь думал, что с горя
Так просто он сходит с ума.
Он переоделся,
Пока Гуля шуршала на кухне,
Она вновь забежала,
Его приглашая к столу.
Да ты голоден видно,
От голода так ты и рухнешь?
Я на скорую руку
Сготовила быстро шавлю.
Нет, Гуля, спасибо,
Но мне кушать сейчас неохота,
Ты на кладбище к бабушке
Сможешь меня проводить?
Ну конечно, родной,
Только бледный ты, милый мой, что-то.
Может быть ещё дома
Тебе хоть немножко побыть?
Да нет, Гулечка, нет,
Если можно давай уже сходим.
Хоть к земле прикоснусь,
Под которой бабулька лежит.
Умом всё понимаю,
А сердце бурлит, как на взводе,
Я не представляю,
Как теперь без неё буду жить.
По дороге купил
Игорь пышные красные розы.
До кладбища шли они
Где-то всего с пол часа.
На свежей могилке
Из глаз Игоря брызнули слёзы.
Хорошо, что сюда пришёл с Гулею он,
А не сам.
Ведь она помогла устоять
От беды утешая
И он сказал ей от сердца,
Спасибо тебе, милый друг.
Судьба, словно волна,
Набегает и топит большая,
А потом же сама
И кидает спасательный круг.
Прости, Гулечка, ты
За могилкой присмотришь, я знаю.
И спасибо тебе
За любовь всю твою и добро.
Ещё свидимся, может,
Сведёт коль дорога земная.
А мне надо искать, где моё
Затерялось ядро.
10
Игорь, с Гулей простившись,
Отправился сразу к вокзалу.
Там сел он на поезд
И отправился сам в Краснодар.
По прибытью туда
При проверке менты повязали,
Он не стал на учёт
И тюремную справку не сдал.
Игорь спросил:
— На учёт стать смогу в Краснодаре?
Здесь есть родные,
А дома, там нет никого.
— Можно конечно,
Нужно вовремя делать всё, парень,
На всё — на про всё,
У тебя только сутки всего.
У тебя тут написано,
Стать на учёт в Усть-Лабинске.
А ты едешь откуда?
Ты едешь с другой стороны.
Зайдёшь в ГОВД,
Спросишь, там капитан есть, Долинский,
Привет передашь,
От Кдякина мол — старшины.
Я на справке отмечу,
Тебе капитан там поможет,
Он мой шуряк,
Справедливый и дельный мужик.
Ну будь здоров, землячёк,
Когда ещё свидимся может,
Если здесь в Краснодаре
На долго останешься жить.
В ГОВД Капитан,
Что был ростом не два ли чуть метра,
Указавши на стул,
Пригласил сразу Игоря сесть.
Есть порой и такие,
С тюрьмы и ища в поле ветра.
И у них документы
Уже подставные все есть.
Не бандюга, не вор я,
А просто случайно попавший,
Сказал Игорь ему
Прямо, честно смотревший в глаза.
Ну одно хорошо,
Хорошо, что попавший не павший.
Если павший, тогда
Ничего уже сделать нельзя.
Игорь всё подписал,
Паспорт будет лишь через неделю.
А со справкой такой,
Лучше ездить пока погодить.
Ты вот молод ещё,
Коль не глуп, время всё перемелет,
Не озлобиться главно,
А лучше простить и забыть.
Обращайтесь, коль что,
Может быть окажусь вам полезным.
Спасибо большое
И до встречи тогда, капитан.
И мускул не дрогнул,
Лицо его было железным,
Игорь понял в себе,
Что решительным он теперь стал.
И по первому адресу
Игорь отправился к Вере.
Это был двухэтажный,
Добротный такой особняк.
Где на входе такие
Стальные массивные двери,
Что при виде роскошеств
Возможно впасть даже в столбняк.
Игорь в дверь позвонил,
Дверь открыла наверно служанка.
— Я Веры знакомый,
Мне хотелось бы встретиться с ней,
— Веры нет дома,
— Простите, досадно и жалко.
А когда она будет?
— Скорей через парочку дней.
— Извините прошу,
Я тогда загляну к вам попозже,
Тогда может быть ей
Передать что-нибудь на словах.
Я боюсь, на словах,
Что она мне ничем не поможет,
Просто вся моя жизнь,
В её теперь только руках.
Ну куда же теперь?
Идти к Лене ему не хотелось.
Ведь она теперь знала,
Что Веру он ей предпочёл.
Да и к женскому полу,
Терялась порою вся смелость.
Хотя сам он любой,
Своё может подставить плечо.
Потом сел он в такси,
И сказал — В номера, где дешевле.
И чем он пожилого водилу
В момент рассмешил.
— Вы прям, как на кучере,
В царской Россиюшке древней,
И ещё бы сказали
Давай, дорогой, поспешим!
Я могу предложить,
Где сдаются ночлежки у местных.
Раза в три там дешевле,
Чем самый отсталый отель.
За отдельную плату,
Они приготовят поесть вам,
К тому ж, два раз в неделю,
Достойная тела постель.
Ну, а коль повезёт,
Где хозяйка живёт молодая,
То ещё и пригреться удастся,
Под женским бочком.
Я, как понял, что вы
С тех краёв, где вся жизнь удалая,
Сколько лет вы мечтали,
Как женщина станет рачком?
— А что, так заметно?
Да и вроде сменил я всю робу.
Или запах какой
Может чем-то меня выдаёт?
— А со стороны вот,
На себя поглазеть ты попробуй.
Человек из тюрьмы,
Он не ходит, он просто снуёт.
И потом, голова
Постоянно затянута в плечи,
Глядя со стороны это смотрится,
Как у совы.
И потом зек любой,
Выдаёт себя сразу и речью,
Это то, что сейчас
Показали наглядно и вы.
— Неужели пять лет
Могут так изменить человека?
— Сильного нет,
Но почти что всегда слабака.
Вы не похожи,
На матёрого с жилкою зека,
Видно сразу, что с вами
Сваляла судьба дурака.
— А я то всё подумал,
Ну за что же патруль прицепился?
Ведь я только с вагона
И успел то сойти на перон.
Но хорошие люди,
Я даже на них не озлился.
Сразу видно, что честно,
Они охраняют закон.
— Хороших есть много,
Но и сволочи всякой хватает.
Я ведь сам отслужил
По особым делам тридцать лет.
Полковник в отставке,
А казна, как дуршлаг, всё пустая,
Вот я и таксую,
На продукты порой денег нет.
Но зато никогда сам нечистой
Не брал я копейки.
И я невиновных
Не отправил на нары ни раз.
А меня сколь пытались
Подставить, шальные злодейки.
Но я всё ж устоял
Под напором коварных их глаз.
Знаешь, сколько капканов
Всегда следаку в уголовке?
Ведь на всё идут гады,
Что б выйти сухим из воды.
Подсылают красоток,
То первый их козырь в уловках,
А то сумму большую
Предложат тебе за труды.
Есть и такие,
Что сразу хватают нахрапом.
Так те сразу стараются
Очень тебя запугать.
А у многих в верхах,
Есть своя и мохнатая лапа,
Так этим совсем
Хоть на каждого могут плевать.
А куда ты пойдёшь?
И кому ты доложишь об этом?
Или так, или так,
А то с органов сразу долой.
И всё ты понимаешь,
Что вот он, бандюга отпетый,
Но спрятался он,
За надёжной и мощной скалой.
Я ещё бы служил,
Мне ведь годы тогда позволяли.
Но однажды упёрся,
Сказав им, я дело не сдам.
В результате сам видишь,
Как суку, меня огуляли.
Попёрли с работы,
Вопреки всем достойным трудам.
Вот кажись и приехали
К месту с тобою мы вроде,
А тебя как зовут-то,
Спросил улыбаясь таксист.
Всегда Игорем был,
Но пока я гулял на свободе,
А в тюрьме дали кличку,
Она там, как имя — Самбист.
Ну так что ж Игорёк,
Вижу сам, парень ты не блатняцкий.
Ещё душу твою
Не проела тюремная моль.
Приятно мне было,
Сердечно с тобой пообщаться,
Но и как говорится,
Откланяться всё же позволь.
А я Пётр Семёныч,
Ты возьми вот на память визитку,
Так, остались ещё
Со служебных моих тех годов.
Может быть пригожусь,
Знаешь, я всё от дел не отвыкну.
А людям хорошим
От души всем помочь я готов.
11
Игорь сразу поднялся,
По узкой тропинке в пригорок.
Позвонил в домофон,
Так по виду в солидную дверь.
Краснодар — он курортный,
С красивою зеленью, город,
А края, словно сотни
Прилипших к нему деревень.
Дверь ему отворила
Девица с годами за тридцать,
С плеч её, толщиной чуть не в руку,
Свисала коса.
И Игорь спросил:
— Я бы мог бы у вас поселиться,
Мне хотя б на недельку,
Пока паспорт придёт из ПС.
— А что паспорта нет?
— Да я только вот сдал документы.
Мне вот он посоветовал,
С ним и доехал я к вам,
Со словами визитку
Подал он ей одномоментно,
— Ну, это, как паспорт
Или как на машину права.
Этот Пётр Семёныч,
Он у нас человек знаменитый.
Очень многим помог,
Да и многих он спас от беды.
Его все уважают,
Менты, проститутки, бандиты.
Но коль ты с ним знаком,
Ну тогда, что стоишь? Проходи.
Игорь спешно прошёл
Вслед за статной, красивой девицей.
А вы сколько за сутки
Зёлёных возьмёте с меня?
— О цене с вами сможем,
Я думаю, договориться,
Сейчас уже поздно,
На начало оставим всё дня.
Утро вечера, как говорится,
Всегда мудренее.
Просто спросить я хотела,
От куда вы к нам.
Теперь я из тюрьмы, Магаданской,
Где кровь леденеет,
Может быть, по другим
Я поеду ещё городам.
— А родня у вас есть?
— Нет, я всюду потерянный всеми.
Моя бабушка только с неделю
Вот, как умерла.
Но я так и не знаю,
Откуда я, где моё семя
И какая из женщин
На свет меня произвела.
— Может быть, предложить
Вам чего-нибудь скушать на ужин?
Да, наверное я,теперь даже бы
Съел и слона.
— А вы, что одна,
В таком доме большом и без мужа?
Я три года уже, как вдова,
Отвечала она.
И она показала кивком ему дверь
Своей ванной,
— Мойте руки с дороги
И сразу прошу вас за стол.
Меня, к стати, зовут,
Коли знать захотите вы — Анной,
— А я Игорь, сказал он,
— Да Игорь Андреич Пустов.
Моя мамка, Тамара,
Тамара Ильинична вроде,
Меня к бабушке сплавила,
В возрасте где-то трёх лет.
Помню, бабка сказала,
Что я не из их, мол, породы.
Что у них все чернявы,
А я вроде белый на цвет.
Уже Анна борща налила ему
С жирной сметаной
И спросила потом,
Не хотел бы он выпить сто грамм.
Если дружно компанию
Вы мне составите, Анна,
Если честно сказать,
Я не ел ещё даже с утра.
Там, наверно, в тюрьме
Поотвыкли вы есть в одиночку?
Ну тогда хорошо,
Поддержу, принесу я стакан.
Заодно помянём
Твою бабушку, мужа и дочку.
Муж мой с дочкой погибли,
С тех пор меня гложет тоска.
На рыбалке они утонули,
С Танюшечкой дочкой.
У неё был как раз юбилей,
Было десять ей лет.
Толи лодка у них,
Оказалась какой-то непрочной,
Их тела не нашли
И три года, как их уже нет.
Игорь думал с утра,
Что сильнее его нету горя,
А теперь, посмотрев
В глаза Анны, что были в слезах,
Он уже был готов
Сам с собою об этом поспорить,
Стакан с водкой дрожал,
В его крепких и сильных руках.
Ну и как говорится,
Всегда трудно сделать начало.
Так за первым они,
Уже каждый пил пятый стакан.
И Игоря даже, как казалось,
Немного качало.
И тут к Анне его
Потянулась с участьем рука.
Пойдёмте спать, Игорёк,
А то, что-то мы припозднились.
Хотя лично сама
Завтра я никуда не спешу.
У кровати они обнялись,
Словно в целое слились
И она подалась,
Прижимаясь сама к крепышу.
Две уставших души,
Поселилось в которых их горе
И противоположность,
Отсутствия разных полов,
Объединили в порыве одном
Их так скоро,
Что вспыхнула страсть,
Та что мы называем любовь.
Игорь нежно ласкал
Её стройные пышные бёдра
И упругую, словно
У взрослеющей девушки, грудь.
Сон ушёл от него,
Он был снова и сильным, и бодрым,
Ко всем тела местам
Продолжая исследовать путь.
А она поддавалась,
На малейшее прикосновенье.
Открывалась под ним,
Что б неё заходил он до дна.
И когда наступало безумство
Оргазма мгновенье,
Тогда просто кричала
И, плача, стонала она.
Всё в стонах тех было
И отчаянье страшное в прошлом,
И ещё настоящее,
То, что лакало её.
Она вся отдалась,
Даже пусть бы казалась и пошлой,
Но такие мгновенья,
Судьба нам нечасто даёт.
А потом они спали,
Наверно почти до обеда.
Так, как нти на секунду
Никто не тревожил их сон.
И снился Игорю сон,
В котором наверно он бредил,
Сон, в котором с кавказцами
Дрался безжалостно он.
Первой встала с постели
С улыбкою светлою Анна.
И прижавшись к груди
У проснувшегося Игорька,
Прошептала ему,
Я безумно хочу быть желанной.
Но хотя от желаний моих
Я ещё далека.
Где -то так же прошло,
Прдолжение всей той недели,
Каждый день их тянуло
Друг к другу сильней и сильней.
И друг другу ничуть
Они даже и не надоели.
Но всё больше в себе
Находя для сближенья страстей.
12
Всё же Игорь решил
Вновь наведаться к Вере подружке.
И на счастье ему,
Оказалась та дома одна.
А я здесь уже слёз
Пролила сотню литров в подушку,
С ним прижавшись всем телом
Сказала с улыбкой она.
Дом работница мне сообщила,
Что был ты проходом.
А мне стало досадно,
Что не было дома меня.
А мы ездили с Леной,
На экскурсию на пароходе,
Всего на каких-то
С одной лишь ночёвкой два дня.
— Но к Ленке я не хотел,
А то был бы и там я с проколом,
Но ты глянь ка сюда,
Я с собой это фото привёз.
— Ты что, Игорь, смеёшься?
Ты сделал его для прикола?
Да это же мама,
Неужто всё это всерьёз.
Значит, что получается,
Ты мне являешься братом?
— Да выходит, что так,
Если мама здесь точно твоя.
А уж сразу хотел,
За себя тебя замуж засватать,
Ещё в поезде это
Сказал я тебе не тая.
В Волгоград, непременно,
Завтра мне нужно смотаться,
Может быть разузнаю
Хоть что-то о брате своём.
Хоть какие-то там
Документы должны же остаться
И если я тебе брат,
То мы значит братья вдвоём.
В общем много вопросов,
Пока все они без ответа.
Вера спросила,
— Не стеснён ли ты, братик, в средствах.
Но если б ты помогла,
То мне не мешало бы это,
Но пока лишь, спасибо,
Могу я сказать на словах.
— На, возьми себе карту,
В ней хватит на первое время,
— Да я лишь поднимусь,
До копейки тебе всё верну.
Мне вот лишь разыскать только надо
Пропавшее семя,
Хоть даже придётся
Объехать всю нашу страну.
Ну ладно, пока,
Мне ещё в ГОВД забрать паспорт.
Я, как всё разузнаю,
То сразу приеду к тебе.
Игорь тут же ушёл,
На дорогу ловить себе транспорт,
Ему надо срочно
В своей разобраться судьбе.
Рядом на тротуаре,
Стояли четыре кавказца,
Они, видимо, то же,
Как Игорь, ловили мотор.
И Игорь, как мог,
Но спокойным старался казаться,
Но тут вспомнился сон,
Где с кавказцами выпал раздор.
Игорь стал у дороги
И рядом такси тормознуло,
Но и он не успел
Даже к ручке коснуться двери,
Как вдруг эти кавказцы,
Его от такси отшвырнули,
— Ай, тебя брат не учили,
Что не твоё, не бери?
Игорь тут же схватил за грудки
Оттолкнувшего хама.
— Больше не называй меня братом,
Ты слышишь, абрек.
И резким ударом
Он в челюсть попал ему прямо
И сразу Веру он вспомнил,
Она у него оберег.
Так она оберегом
Была для родителей только.
Ну, а если он брат,
То она и его оберег.
И ударов он начал по ним
Наносить уже столько,
Что падал под ноги,
Второй, потом третий абрек.
Когда вдруг его рёбра,
Прервавши дыханье, пронзила
Жгучая очень
И к тому же тяжёлая боль.
И тут он задохнулся и рухнул
В момент обессилев.
У абрека, как видно,
Был нож очень острый с собой.
13
Когда Игорь очнулся,
То был он в больничной палате.
А до этого в реанимации
Сутки почти.
У кровати увидел,
Он Аннушку в белом халате.
— Аня, где я, скажи?
Мне за паспортом надо идти.
— Слава Богу, очнулся,
За паспортом мы ещё сходим.
А то о смерти свидетельство
Я уже думала брать.
Кто ударил ножом,
Задержали того уже вроде,
А всем тем, остальным,
Посчастливилось всё же удрать.
Таксист тебя сразу
Привёз сразу в эту больницу,
Ведь здесь по проникающим,
Лучший из всех персонал.
Ну кто мог бы подумать,
Что это с тобой приключится,
Хорошо, от таксиста
Об этом Семёныч узнал.
У тебя там, в кармане,
Его оказалась визитка
И он сразу смекнул,
Где тебя он оставил в тот день.
Он же помнил мой дом
И в какую вошёл ты калитку,
Хотя и сгущалась
Уже вечера серая тень.
Он меня и привёз,
Мне казалось, я просто скончаюсь,
Ты целые сутки,
Сказать можно, не жив и не мёртв.
Я одна в коридоре,
От края, до края мотаюсь,
Намотала за ночку,
Не менее сотен двух вёрст.
Никого не спросить
И беседовать то же мне не с кем,
А саму аж колотит,
Как в самый жестокий мороз.
Меня всю так трясло,
От того, что и повод был веский,
Но в глазах уже не было
Даже и капельки слёз.
Ну, а тебя привезли,
Когда уже в эту палату,
То я здесь у кровати,
Как села с тех пор и сижу.
Ну теперь ничего,
Он за всё, чёрножопый, заплатит,
До конца его лет,
Я, шакала, его посажу.
Уже Пётр Семёныч,
Всё довёл кому надо по сути.
Он, сволочь, задержан
И сидит в краснодарском СИЗО.
Но его адвокат,
Напирает и воду там мутит,
Что ты первый напал
И с тебя началось это всё.
Но таксист подтвердил,
Что они эту начали драку
И к тому же их четверо было,
А ты был один.
И если б были правы,
Они бы не начали драпать,
Но их нужно поймать
И сурово их всех осудить.
Паспорт твой, я звонила,
Уже он готов и в порядке,
После выписки сразу
Его обещали отдать.
Но, что выйдешь ты скоро,
Так это скорее навряд ли.
Но лишь был бы ты жив,
А сколь надо, так будем мы ждать.
14
Только Игорь ушёл,
Попрощавшись с подругою Верой,
Через час, вместе с мужем,
Тамара вернулась домой.
— Лютуют опять,
Эти твари, кавказские звери,
Как подрезали парня,
Увидеть пришлось мне самой.
Прям у самой дороги,
Наверно ловил он машину
И таксист того парня,
В клинику срочно повёз,
— Как он выглядел, мама?
— Со стрижкой короткой, мужчина.
В синей рубашке и брюки,
Так выше среднего рост.
— Ну, а волосы белые, мама,
Скорей вспоминай ка?
— Да, белые, точно,
А ты, Вера, знакома что ль с ним?
Ой, да что-то я стала такою совсем
Забывайкой,
Мы же с Ленкой с ним ехали
В поезде рейсом одним.
И в вагоне к нам тоже
Пристали чучмеки-кавказцы,
Сами еле на русском ещё
Научились болтать.
Заступившись за нас,
Ему тоже пришлось там подраться,
Что бы честь и свою,
Да и нашу тогда отстоять.
С Ленкой сразу же мы
На экскурсию эту рванули
И вот я ничего
Не успела тебе рассказать.
И его зовут Игорь,
И в детстве его обманули,
Мать решилась тогда
На совсем его бабке отдать.
Он же ехал с тюрьмы,
Где лишь месяц всего только лета
И он там отсидел,
Своих юных хороших пять лет.
На вопросы свои
У меня не нашёл он ответа,
Я сама не поверила,
Думала, что это бред.
А сегодня он был
И принёс фотокарточку эту,
Не тот ли он парень,
Что ты ищешь уже двадцать лет?
А Тамара бледнела
И стала аж синего цвета,
— Капни мне корвалол,
У меня что -то воздуха нет.
Но потом она дочери
Сразу ответила строго.
Если он уголовник,
О дружбе с тем парнем забудь.
Ведь сейчас, если знаешь,
Мошенников всяческих много,
Тех к богатству, которые
Ищут любой себе путь.
И если это был он,
То он сын вот его, что на фото,
Он тот самый Андрей,
Что увёл почти весь капитал.
Он был мужем моим
И со мною он вместе работал,
Но и существовать
Для меня он теперь перестал.
А ребёнка тогда,
Отвезла я к Адрея мамаше
И зачем он был мне,
Что б кормить мне ребёнка врага.
А теперь у нас ты
И по духу и крови вся наша,
И лишь только одна,
Для нас с папою ты дорога.
Если б он ещё был бы нормальный,
А то уголовник,
А такой, если знаешь,
К рукам своим всё приберёт.
У меня есть знакомый,
Таксует, он бывший полковник,
Попрошу пусть он справки
О парне том все наведёт.
Но и ты прекрати,
Слышишь, Вера, с ним всякие связи!
Да и может ещё,
Прости Господи, он и умрёт.
— Я не думала, мама,
Что в тебе может столько быть грязи,
С ним встречаться не стану,
Но пусть только парень живёт.
Ты же, мама, сама
Так стремилась с ним встретиться снова.
Теперь меня ставишь,
С ног на голову сразу в тупик.
Я уже поняла, что я к встрече с таким
Не готова,
Если он уголовник,
Быть может он страшный бандит.
Да и что я скажу,
Вот — я бывшая пассия папы
И мы с братом тебя разлучили,
Что б бросить потом.
И попасть я боюсь
К преступнику в страшные лапы,
А вдруг он разорит
И семью нашу всю и наш дом.
Так что Верочка, всё,
Разговор наш об этом закончен.
Не знала, не знаю,
Да и знать я его не хочу.
Коль могла бы орать,
То орала бы я ещё громче,
Я сегодня ж отправлю
Записку туда главврачу.
Пусть он знает о том,
Что ему ничего здесь не светит.
И пусть свою жизнь
Он строит от нас в стороне.
Начнёт домогаться,
Тогда он за всё мне ответит.
Он чужд, абсолютно,
Что отцу, что тебе и что мне.
15
Прошёл ровно месяц
И был выписан Игорь с больницы.
На руках у него,
Новый паспорт и все тем дела.
И он Анне сказал,
Что-то долго так отпуск мой длится,
Моя рана уже, как на кошке,
Почти зажила.
Я махну в Волгоград
И у них посещу дом малютки.
И по поиску близких
Когда все улажу дела.
В милицейскую школу
Пойду я учиться, без шутки,
Хочу я бороться,
Против подлых чинителей зла.
Ещё мне Вера вот карту
Давала для банкомата,
Анна ты не могла бы,
Ей карту её отнести.
Ведь навряд ли я к ней
Попаду ещё в жизни когда — то,
Теперь с нею у нас
Рзбежались навеки пути.
Сразу, после того,
Когда я прочитал их записку,
У меня отвращение
Выросло страшное к ним
И я решил,
Что не подойду я к ним близко.
Такой не пожелаю
И даже врагам я родни.
После этого Ленка,
Порвала с ней всякую дружбу.
Она сюда приходила,
Что бы проведать меня.
Я тогда ей сказал,
За меня, мол, скандалить не нужно,
Что я доживу и без Веры
До светлого дня.
— Знаешь, Игорь, родной,
Я не против ни капли учёбы,
Но мы жить будем вместе,
Для этого всё пока есть.
И я против того,
По общагам слонялся ты что бы
И пищу домашнюю
Должен ты, милый мой, есть.
— Прости дорогая,
Я подумал, что я тебе в тягость.
Ведь мы планов не строили,
Как будем дальше мы жить.
Ты лишь одна для меня моё счастье
И радость
И ты замуж пойдёшь за меня,
Дорогая, скажи?
— Игорёк, мой родной,
Я о лучшем бы и не мечтала.
Но ведь я тебя старше,
Как знаешь, на семь целых лет.
Но и женой, всё равно, я
Тебе бы хорошею стала,
С Волгограда вернёшься,
Тогда и узнаешь ответ.
Ты спокойно езжай,
Пусть с тобой ничего не случится.
Постарайся подробнее,
Всё о себе разузнать.
И пусть нам счастье с тобой,
Лёгким ветром в окно постучится.
Я буду ждать тебя очень,
Что б побыстрее обнять.
16
И Игорь уехал,
Получив наставления Анны,
Его грела мечта,
Что своих он разыщет родных.
Встреча с близкими кем-то
Была для него так желанна,
Что он и забыл,
О желаниях прежних своих.
О конфиденциальности,
Игорь всё помнил от бабки,
Но и сам он, объект,
Подпадающий в этот закон.
Потому и не стал
Он играть с персоналом тем в прятки,
Он сказал — Я был здесь
И ещё со мной был брат Антон.
Кто же сдал нас сюда
И родители кто были наши?
Но хотя бы вы брата
Могли б мне помочь разыскать?
— Ах, сиротки мои,
Свою пьёте вы горькую чашу,
Лишь одно и смогла
На вопрос директриса сказать.
— Лет прошло то не мало,
Порыться бы надо в архиве.
Знаешь, сколько проходит,
Только за год у нас малышей?
Сколь таких же, как ты,
Без родителей лиц, не счастливых?
Сколь болячек в моей,
Сострадающей детям, душе?
Вы, Лариса Петровна,
Сказала она секретарше,
Принесите каталог,
Архива лет десять назад.
В свежий мы занесли,
Все бумаги о детях по старше,
Может быть и удастся,
Нам что-то ещё отыскать.
Поиск нужных бумаг тех,
Тянулся уж более часа.
Наконец отыскали,
Досье на искомых ребят.
Вашей мамой здесь числится
Ольга Васильевна Класен.
Но два разных отца,
Есть на брата здесь и на тебя.
Твой отец здесь Пустов,
Вот, смотри ка, Андрей Николаич,
А у брата Антона,
Вот Класен, Георгий Ильич.
Вот и дома ещё,
Так судьба разделила вас злая,
Андрей с Усть-Лабинска,
А Георгий вот, пишут, Москвич.
Вас доставила к нам, голубков,
Городская опека.
В связи с тем, что к несчастью,
Но мама у вас умерла.
Вот о смерти свидетельство
Копия выдана ЖЕКом,
А квартира у ней институтская,
Пишут, была.
Отец Георгий — военный,
Пропал без вести в точке горячей.
Антон усыновлён,
Маргаритой Васильевной Грин.
Там уже и свою
Жизнь братишка ваш новую начал.
Вот и адрес его —
Краснодар, Первомайская — 3
Вас же усыновила
Одна одиозная пара,
Ваш отец, почему-то,
А с ним и супруга отца.
Но ещё в Волгограде,
Вот адрес наверное старый
И пометки со знаком.
Оформлявшего дело лица.
— А что это значит
И что это с особой пометкой?
— А то, что над ними,
Должен быть постоянный контроль.
Таких горе родителей
Случаи то же не редки.
Они ей не живут,
А играют родителей роль.
И администратор,
Видно что-то заметил такое,
Может в их поведении
Или о чём-то в словах.
Что вдруг стало его, о ребёнка судьбе
Беспокоить,
Раз у этих родителей
Что-то не так в головах.
Ну вот ваши родители, скажем,
Они вместе с вами?
— Да, живы они,
Вот только я сам у бабушки рос.
Ведь они разошлись,
Прикоснувшись слегка рукавами.
На два года всего
Им хватило родительских грёз.
А когда умерла
Моя милая бабушка Настя,
То я к маме Тамаре приехал,
Что б правду узнать.
Она испугалась,
Ей плевать на мои все несчастья.
Она думала, что
Я хочу их богатства прибрать.
А отец, её сам обокравший,
В начале их жизни,
Наплевав на неё,
Да и видимо и на меня,
Сам уже двадцать лет,
Как сменил и страну, и отчизну,
Ко мне в сердце отцовские
Чувства не сохраня.
— Как раз вот это есть,
Настороженность и беспокойство,
Что администратор,
Как-то сразу почувствовал в них.
Те, кто трудится здесь,
У них есть предугадывать свойство.
И намного вперёд те
Дельцов уже чуют таких.
— Вам спасибо большое,
Вы мне помогли, выше крыши.
Возвращусь в Краснодар,
Буду Грин Маргариту искать.
Игорь с ней попрощался,
Когда он на улицу вышел,
То тут же Антона,
Он начал в уме вспоминать.
Да, ну конечно, Антон,
Ведь это же адрес Антона.
А фамилию я
Так ни разу его не спросил.
Там, в строгом режиме,
Арестантов зовут по закону,
Лишь по номеру только,
Что каждый на куртке носил.
Неужели Антоха,
Ты брат дорогой мой, сердечный.
Если б вот не тюрьма,
Я бы мог бы тебя и не знать.
А как же рад будешь ты,
Когда тебя братом я встречу.
О мой брат, как хочу я
Тебя поскорее обнять.
17
И вскоре Игорь опять
В родном был своём Краснодаре.
И он встретился с Верой,
Случайно идя через сквер.
Вера шла с кавалером,
Красивой они были парой
И лишь с ней поздоровавшись,
Игорь кивнул — Здравствуй, Вер.
Она засмущалась,
Ответив ему — Здравствуй, Игорь.
Прости, если можешь,
Сказала она ему — Брат.
Да нет, нет ничего,
Вы ж тюремное скинули иго.
И теперь никогда
Уже вас не смогу обобрать.
Не называй только лишь,
Ты, Вера, меня больше братом.
Это, к счастью, наверно,
Что я твоим братом не стал.
Хотел стать тебе мужем,
Но и это я право утратил.
И душа у меня
К вам теперь совершенно пуста.
Даже нет ничего,
Ни обиды, ни муки, ни скорби.
И к тому ж, своего я
Сам брата родного нашёл.
Я вам счастья желаю
И пусть наша жизнь вас не горбит.
И я тоже женюсь
И всё будет у нас хорошо.
Он случайно заметил,
У Веры глаза повлажнели.
Её спутник старался,
Хоть что-будь в этом понять.
Я очень хочу,
Что бы вы не о чём не жалели.
И тому очень рад я,
Что мама твоя мне не мать.
— Брошен ею я дважды,
Три годика было мне в детстве,
Когда сплавила к бабушке,
Словно картошки мешок.
И теперь, когда вновь
Так хотелось у вас отогреться,
Но преткновения камнем,
Пред вами возник мой грешок.
Вера, всхлипнув, заплакала:
— Что же они натворили?
Он настолько наивный
И добрый такой, и простой.
— Ну ладно, Верунька,
Считай, что мы поговорили.
И здоровья, и счастья
Тебе в твоей жизни лет сто.
Игорь не оглянувшись,
Шагал по тенистой аллее.
Он уже был решительным,
Даже и строгим к себе.
Что б быть выше условий,
Быть нужно намного смелее,
Ещё, что б не упасть,
Нужно сопротивляться судьбе.
А дома очень ждала
Его с нетерпением Анна,
У неё был готов,
Игорьку о женитьбе ответ.
В животе у неё
Зародилось, что так им желанно,
Ну и как она сможет,
Сказать теперь Игорю нет.
18
Пролетело пол года,
Уже с той поры, как он дома.
И уже за ворота тюрьмы
Зашагал и Антон.
Он по снегу шагал,
По дороге ему незнакомой,
За собой всё оставив,
Режим и тюремный закон.
Ему был выдан билет,
С Магадана и до Краснодара,
Но лишь
в общем вагоне,
И дня только на два паёк.
Но уже ничего не боялся
Накаченный парень
И в вагоне себе заварив
Только крепкий чаёк.
Путь домой самый близкий,
Любого спроси и он скажет.
Наконец в Краснодаре
Он вышел уже на перон.
И ещё не успел распрямиться
С дороги он даже,
Как услышал знакомый
Он голос — Привет брат Антон.
Ведь, когда разыскал,
Игорь тётку свою и Антона,
Она оказалась их умершей маме
Сестрой.
Маргарита хотела обоих забрать
По закону,
Но уже Игорька,
Взял с Тамарою папа родной.
Потом тётка его, Маргарита,
Ему рассказала,
Что их мама встречалась,
С Андреем наверное с год.
Ведь Георгий погиб,
Только где, она точно не знала,
А секретная часть,
Объяснений таких не даёт.
Тогда сразу же Игорь
Отправил письмо для Антона,
Ему всё написал,
Как искал он и как он нашёл.
И что братья они,
И родные теперь по закону,
И что в жизни обоих
Всё будет теперь хорошо.
А Антон ему дал телеграмму,
Ещё с Магадана,
Когда он с нетерпеньем
В родной край направил стопы.
Два дня Игорь от счастья,
Ходил по вокзалу, как пьяный,
Среди постоянной,
Как всегда, на пироне толпы.
И теперь он дождался,
Такая желанная встреча,
Два крепких парня,
Сомкнулись в объятьях своих.
Были эти объятья
И стали наверное крепче,
И никто бы не смог
Оторвать друг от друга двоих.
И потом зашли в бар,
Саданули по соточке водки,
И поймавши такси,
Полетели к Антону домой.
И по лестнице вместе
Взбежали упругой походкой,
Маргарите не верилось
В счастье такое самой.
Антон переоделся,
Одежда была наготове.
Хотелось отвлечься,
От мрачно нахлынувших дум.
— Вот сейчас бы с девчонкой
Хорошей заняться любовью,
Ему Игорь сказал:
— Обмозгуем мы всё на ходу.
Ему Игорь сказал
— Я тебя познакомлю с подружкой.
Её Леной зовут
И поймёшь ты — Богиня она.
И хандру она снимет твою,
Словно с дерева стружку.
И мне кажется, Богом
Тебе она припасена.
Не гони лошадей,
Познакомимся, там мы и глянем.
Что ж ты сам-то не с ней,
Коли так уж она хороша?
И Игорь всё рассказал,
Что на сердце висело, как камень,
И что есть у него
Уже близкая сердцу душа.
И Бог даст уже скоро,
Он станет ещё и папашей.
Уже и в школе милиции
Первый он учится курс.
Что он хочет что б меньше,
Душ было, пропавших напрасно,
И в нём есть для того
И упрямство его, и ресурс.
Что мечтает он стать
Знаменитым, как Пётр Сесемёныч.
И реабилитировать
Так же себя и его.
Что б было меньше людей,
Судом без вины ущемлённых,
Бороться только за правду,
Вот цель на всю жизнь его.
Ну, что ж, братишка, дерзай,
А я лучше тренером буду.
И учить пацанов
За себя постоять без ножа.
И ещё я хочу,
Гитариста найти, ту паскуду,
Я ведь, суку, его
С чистым сердцем всегда уважал.
Но скорее всего,
Он давно уже смылся от сюда.
Ведь он знает, что будет,
Когда на свободу вернусь.
И ещё бы подружку
Мою отыскать бы, паскуду.
Хотя зло прогорело
И я уже да же не злюсь.
Шли, болтая, они
И совсем не заметили братья,
Как в Ленкин вместе они
Уже заходили подъезд.
Лена встретила их,
Прильнув к Игорю сразу в объятья,
Сразу Игорь спросил,
Что, отметим братишки приезд?
— Да, вы к стати знакомьтесь,
Мой брат это старший, Антоша.
А это та Лена,
О которой тебе говорил.
— А твой брат у тебя ничего,
Даже очень хороший,
Видно сколько упорства
И сколько в руках его сил.
И они протянули друг другу
С желанием руки.
Сразу Лены ладонь
У Антона исчезла в руке.
— Очень рада знакомству
И рада прекрасному другу,
Жаль, что времени столько
От нас провели вдалеке.
— Да, ещё не беда,
Я так думаю, всё наверстаю.
И я думаю, Лена,
Мне в этом поможете вы.
Вы настолько изящны
И всё-таки очень простая,
Вы даже прекрасней,
О вас мне доступной молвы.
Тут и Игорь, мой брат,
Пока шли, прожужжал мне все уши.
И теперь я сам вижу,
Что он тысячу раз в этом прав.
Я не только рад видеть,
Но и голос ваш хочется слушать
И я даже боюсь,
Что вдруг всё это сон, а не явь.
— Дорогие мои,
Мне пора и я вас оставляю,
Меня Анна, моя
Дорогая, уже заждалась.
И от всей я души
Вам больших удовольствий желаю.
А ещё было б лучше,
Семья, что б у вас родилась.
— Не гони лошадей,
Вновь Антон начал сдерживать брата.
— Вижу я, ты всегда
Впереди паровоза бежишь.
Просто времени, брат,
Я боюсь, что у нас маловато,
А нам многие надо
Ещё одолеть рубежи.
19
Только Игорь ушёл,
Молодые прильнули друг к другу.
— Игорь выскользнул с рук,
Но тебя теперь не упущу.
И на шее его,
Оплела, как лозой, свои руки,
— Поцелуй меня крепко,
Как можешь, Антон, я прошу.
Они заперли спальню на ключ
И задёрнули шторы.
Ты мой первый мужчина,
Прошу тебя, будь по нежней.
Я же знаю, что женщиной
Стану сейчас уже скоро,
Сколь мечтала об этом
Последних ночей я и дней.
Антон враз подхватил свою девушку
В крепкие руки
И целуя ей грудь,
Опустил её нежно в постель.
И тот час полились
И безумные стоны, и звуки.
Две души молодые
Любви закружила метель.
Тот, кто не был в тюрьме,
Никогда не поймёт, что такое,
Женщин просто не видеть,
Хотя бы шесть длительных лет.
Он старался быть нежным,
Но всё же желанье мужское,
На порывы её
Отвечало безумством в ответ.
Он входил в неё страстно,
Как-будто бы падая в пропасть
И сладкой пропасти той,
Та уже открывала всё дно.
Буд-то кто-то её
Всем безумством взорваться торопит,
Ведь она так мечтала
И уже так хотела давно.
Она ему в страсти
Всю уже расцарапала спину,
Из покусанных губ
У Антона была уже кровь.
И Антон ей шептал,
Я тебя никогда не покину,
Ты навеки моя,
Долгожданная сердцем любовь.
Через час, может быть,
Только эта закончилась битва.
Он в объятьях держал,
То, что стало так близким ему.
И он благодарства
Шептал, высшим силам молитву,
Забыв все униженья
И свой суицид и тюрьму.
Столько радостей сразу,
Свалилось не гаданным счастьем.
У него есть свобода,
Братишка родной и любовь.
Всё плохое прошло,
Как бывает, проходит ненастье,
Ему жить захотелось,
Как-будто родился он вновь.
20
Когда Андрей обманул,
За тем и покинул Тамару,
Он все деньги её
Перевёл на открытый им счёт.
Но всё, что он сделал,
Не исчезло бесследно и даром,
Так он сыну готовил
Отцовской поддержки плечо.
Ведь Тамара его
И особенно, как он взял сына,
Упрекала всегда.
Не давая прохода ни в чём.
Ей Андрей говорил:
— Есть в делах и моя половина
И от споров супругам
Бывало уже горячо.
Тамара кричала:
— Разведусь и ты будешь без денег.
Всё, что есть у тебя,
Это только сын маленький твой.
Но, а нищим ты станешь,
Куда ты его потом денешь,
Так прежде, чем спорить,
Сперва помозгуй головой.
И решился Андрей,
Обкумекав всё дело успешно.
Он отправился в Австрию,
Куда направлял капитал.
Да, пусть он и сволочь,
И тысячу раз пусть он грешный,
Но жить с такой стервой,
Он иллюзий уже не питал.
Он это знал хорошо,
Что сына отправит та к бабке.
Но, а бабка не бросит
Сыночка его погибать.
И когда с его бизнесом
Будет уже всё в порядке,
То он станет обоим
Тогда уже им помогать.
Но, его с головою
Всего поглотила работа
И к тому же, не знанье
Немецкого там языка,
Его так выжимало,
Что кровь уже шла вместе с потом
И он выпустить душу
Уже был готов в облака.
А, чем дальше, сложнее
И дел появлялось всё больше.
Ведь он фармацевтический,
Крупный отстроил завод.
И он лишь на отдачу
Работал, с давленьем, как поршень
И не замечая,
Как за годом летел новый год.
И вот, так пролетело,
К несчастью, почти четверть века
И здоровье однажды
Ему показало кулак.
И хотя сам Андрей,
Пусть не набожным был человеком,
Но боялся, что люди,
О нём что-то скажут не так.
И в Россию отправил,
Он, близкого с ним человека.
И снабдил достоверным
Для милого сына письмом.
— Если жив ты, сынок,
И умом если ты не калека,
То позволь позаботиться
Мне о тебе хоть самом.
Человек от меня, что прибудет,
Тебе всё расскажет.
Ты возьмёшь на себя
Управленье заводом моим.
И не смей возражать,
Не пытайся артачиться даже.
Ты всегда был моим
И всегда был ты мною любим.
Прочитавши письмо,
Ты поймёшь и простишь меня, знаю,
Коль тебя воспитала,
Не знаю, жива ль ещё мать.
Твоя бабушка Настя,
С рожденья была, как святая
И плохим никого
Не смогла бы она воспитать.
Я пред ней виноват,
Но мы вскоре там встретимся с нею.
А ты, сын, должен жить,
Наконец-то прославишь наш род.
Ты беден не будешь,
Коль наследуешь всё, что имею,
А Тамару не слушай,
Она всё равно только врёт.
Все те деньги, что взял,
Я их взял у неё лишь на время.
Ей мой теперь человек
И сполна возвратит все долги.
А ты сам дальше держись,
От их ненасытного племя.
Репутацию этим
Свою и мою сбереги.
Только помни всегда,
Что Пустов ты и Игорь Андреич,
От мужа другого,
У тебя ещё знаю есть брат.
Если вы бы могли
Меж собою родство это склеить,
То и я бы тому
Перед смертью своей был бы рад.
21
За пять лет до приезда в Россию
Из Австрии клерка,
Окончил школу милиции Игорь —
Он лейтенант.
И уже у него два ребёнка:
Антошка и Верка.
Его Анна открыла недавно
И свой ресторан.
Игорь сам за решётку
Отправил сначала Кирилла,
По суду он затребовал
Все из архива дела.
А потом гитариста, с подружкой Антона,
Людмилу,
Настоящая правда,
Как жир, над водою всплыла.
А Антон поступил
В институт, где училась и Лена
И окончили вместе,
Она академку брала.
И у них есть малыш,
Дед сказал, что он будет военным,
Ну и Лена, в честь деда,
Конечно его назвала.
Он всегда говорит:
— Я Валерий Антонович Класен
И я буду военным,
Как первый мой дед и второй.
— Но сначала ты должен
Окончить хотя б десять классов,
Ну, а ты только в садик
Пока ещё ходишь, герой.
Когда прибывший с Австрии
С Игорем встретился всё же,
Побеседовал с ним
И вручил ему в руки письмо.
У того и мурашки
Уже побежали по коже,
И он пригласил к себе Лену с Антоном
Домой.
Разговор был не долгий
И Игорь сказал — Не поеду.
А вот для Лены с Антоном,
Счастливый наверное шанс.
Я буду бандитов,
Здесь дома гнобить, до победы,
Да и всё же потом,
Здесь у Анны моей ресторан.
И к тому же, Антон
Хорошо говорит по-немецки,
С нашей тётею он Маргаритой
Общался на нём.
Оба вы фармацевты,
Что самый из поводов веский,
Ну так что, дорогие,
На это согласье даём?
Уговаривать долго
Их было совсем и не нужно,
Отец Лены помог
С переездом, с открытием виз.
Со слезой на глазах
Он сказал им — Живите лишь дружно.
И стремитесь лишь вверх,
Но вы только не падайте в низ.
В ресторане у Анны
Накрыт был прекраснейший ужин.
А за столом Гуля с мужем
И Пётр Семёныч с женой.
Антон с Леной, родители,
Дядя с племянником дружно,
Маргарита и муж её,
Там не прошли стороной.
И ещё сослуживцы
У Игоря были с работы,
Тот самый был и хирург,
Что от раны спасал Игорька.
И все те, кто к нему
Проявляли когда-то заботу,
До этого часа,
Что ещё не окончен пока.
Игорь с тостом поднялся,
Сказал всем, ничуть не смущаясь.
Сегодня мы здесь
Собрались вот за этим столом.
Потому, что я с братом,
С женой его Леной прощаюсь,
Что меня одарили,
Семейным и добрым теплом.
Я всегда не хотел,
Что б случайно кто звал меня братом,
Но то были не братья
И даже скорей не друзья.
А с такими, как вы,
Я теперь убеждаюсь в обратном.
Нам без близких людей,
В этом мире жить просто нельзя.
И пусть каждый из вас
Называет меня теперь братом.
Перед каждым пред вами
Я голову низко склоню.
Ведь я был одиноким
И даже ненужным когда-то,
А теперь я имею
Такую большую родню.
И я знаю одно,
Слово брат, это слово святое.
Если чувства не те, то ты лучше
Молчал бы тогда.
Просто так этим словом
Пред каждым бросаться не стоит,
Если брат настоящий,
То это уже навсегда.
04.03.2022