Выстрел по чувствам (Повесть) — Гарем стихов Книга первая.
Очистив души
Горькими слезами.
Казалось бы,
Простив друг другу зло,
Они клялись вдвоём
Пред образами,
Забыть о том, всё,
Что произошло.
В слезах расстались,
Словно две подруги.
Меж чувств обеих
Больше нет преград.
Забыты все обиды
И вся ругань,
И искренне тому был
Каждый рад.
И в тот же день,
Как бы спасая знамя,
Катюша с Риги
Бросилась домой.
И всю её трясло
От этой драмы,
«Как дальше жить?»
Стоял вопрос немой.
Она ведь знала,
Прежнего не будет.
А склеенный сосуд —
В нём нет цены.
Они друг друга
Больше не полюбят.
В сердцах их будут
Шрамы той войны.
Предательства обиды
Всё острее,
Чем больше лет
Крепчают, как коньяк.
Прощёные друзья
Уже не греют.
И в их улыбке
Прячется кулак.
Кавказ не умолкал
В жестокой смуте.
Вторая вскоре
Началась война.
Тогда был президентом
Уже Путин.
И жить надеждой
Начала страна.
Пять лет прошло
С войны кавказской первой,
И вот уже опять
Гремит война.
И нищая страна
Опять на нервах,
И в то, что верили,
Надежда не видна.
Как взрыв большой,
Трагедия в Беслане.
И сотни неповинных
Детских жертв.
Казалось, мира
Никогда не станет.
И этот ад
Не погасить уже.
Веками вместе
Жившие народы,
С подачи нам тогда
Враждебных стран,
Вдруг остро захотели все
Свободы.
И смута всё объяла,
Как туман.
Союз развален —
Всё хозяйство в клочья.
Нарушены все связи
И вся крепь.
Казалось, что уже
Не хватит мочи,
На ноги страну
Поставить впредь.
Во всём, куда ни глянь,
Была разруха.
Приватизировали всё себе
Жиды.
И по стране
Тогда ходили слухи,
Что ещё большей
Надо ждать беды.
Америка же, в зарево
Пожарищ
Кидала пропагандою
Дрова.
Что бы мы все
Такие, как «товарищ»,
Скорей забыли начисто
Слова.
По СНГ
Шагал капитализм.
Но с примесью ещё
Советских лет.
Похожий больше был
На нигилизм,
Сегодня если да,
То завтра нет.
Неопытность
И происки враждебных,
Америки и западных всех
Стран.
По странам СНГ
Пронзали дебри
И обвалакивали плотно,
Как туман.
Союз развален.
Всюду скорбь и слёзы.
Отчаяние,
Боль и нищета.
И отовсюду
Сыпались угрозы,
И предъявляли грозные
Счета.
Америка протягивала
Руки,
Прибрать к себе
Разрозненный народ.
И революций
Были слышны звуки,
В республиках,
Что одолел разброд.
Жестокая война
В Таджикистане,
Киргизия вскипала
Много раз.
И Грузия свои
Простёрла длани
К Осетии, с Абхазией
Не раз.
И череда
Цветных шла революций.
Не покладая рук
Трудилась СМИ.
Врагами всем
Оказывался русский,
И не хотели их
Считать людьми.
Что бросили Россию
Навсегда.
Сама Россия
Ветхая, как ветошь,
Республикам давала,
Всё, что есть.
Она для всех
Старалась быть, как светоч,
И берегла
Народы их и честь.
И некогда большой союз
Республик,
Теперь стал называться
СНГ.
Закрылся каждый
В свой особый кубрик,
От окриков,
Что слышались -«К ноге».
Ни к чёрту стали
Прежние законы,
Менялись все названия
И власть.
Друг другу всеми
Ставились препоны
И в сумасбродный
Все пустились пляс.
Особенно конечно
Украина.
И совершив предательский
Майдан,
Помчались в сторону другую,
Как машина,
Им западом расклад такой
Был дан.
Конечно же, народ тот
Весь манило,
В богатую заоблачную
Даль.
Забылось всё,
Что вместе нас роднило
И кто не скачет,
Стал уже Москаль.
Но и в самой
«Великой» Украине,
Произошёл разрыв вдруг
И раскол.
Случилось то,
Что в каждом сердце стынет,
От сумасшествия
Всем надобен укол.
Всему бедой
Украинская мова,
Умы всем не согласным
Замела.
И Русского приверженцами
Слова,
Им вздёрнули,
До боли удила.
И весь Донбасс
Хохлам встал в горле колом.
Послемайданного не приняв
Пиршества.
Кровавым обернулось всё
Расколом.
И на подмогу
Встала к ним Москва.
Республики потом
Луганск, с Донецком,
Против хохлов направили
Штыки.
Как и когда-то против
Войск немецких,
Там Русские поднялись
Мужики.
Российский президент,
Всё не прохлопал,
Хоть можно было
Как-то всё стерпеть.
Но город наш,
Священный Севастополь,
Американцы захотели
Заиметь.
Но город тот,
Был Русской кровью славен.
И Русский полуостров,
Тёплый Крым,
Вернулся вновь
В свою родную гавань
Став памятью
От мёртвых всех, живым.
Шло восемь лет
Всех противостояний.
И укрозападный режим
Долбил Донбасс.
И стали погибать
На поле брани,
Те, кто не принял,
Дьявольскую власть.
Америкой поджученные
Люди
И во главе их
Борзые жиды.
Весь западный
Жидовский мир побудят,
Поборниками стать
Большой беды.
Шло восемь лет
Сплошных сопротивлений.
И гибли люди
Мирные вокруг.
И Украину создававший,
Ленин,
Врагом стал Украинцам,
А не друг.
Вождя срывали
Мерзкие портреты
И шёл повсюду
Памятникопад.
И стали Украинские
Поэты
Писать о том,
Что Русский нам не брат.
И во главе транзитного
Режима,
Опять жидовский
Выступил обком.
Жид заварушки
Не обходит мимо,
Но своим всюду
Тычит кулаком.
Евреи, говорят,
Народ весь божий.
А кто их Бог,
Он лично Сатана.
И все евреи
На чертей похожи,
И дьявольская Израиль
Страна.
Но так говорили
Случайные люди.
A односельчанами
Был он любим.
Если в это поверим
И мы все врать будем,
Правду всю знает
Лишь Аллах, что над ним.
Однажды он с Лорой
Спустился к пещере.
Снял бурку с себя,
Постелил на камнях.
Очень галантным
Он был кавалером,
Снял и кинжал,
Что висел на ремнях.
И сам пригласил он
Присесть рядом Лору.
Давно ощущал он,
Та липла к нему.
И он о любви
С ней завел разговоры,
Всё ниже склоняя ее
На кошму.
— Ведь ты меня, Лора,
Пленила, как волка,
Шептал он ей в ухо,
Дрожа весь, слова. —
Влюбился в тебя,
Как увидел лишь только,
Пред тобой я склоняюсь,
Как в поле трава.
И что б твои ножки,
По мне лишь ходили,
Я пред тобой,
Хочешь, ляжу ковром?
В любви не признаться
Уже я не в силах,
А голос твой чистый
Звенит серебром.
Я, как безумный,
Всегда вспоминаю,
Встреч наших коротких
Прекрасные дни.
Губы твои,
Моя Лора родная,
Как утомленному солнцем
Родник.
Хочу родника твоего я
Напиться,
И жажду тобою
Свою утолить.
Дай с твоих губ
Хоть глоток мне водицы,
Хочу пред тобой
Я душу излить.
Но в наше время,
Подкупа и злобы,
Предателей повсюду
Словно блох.
И потому смотреть нам
Надо в оба,
Не смог что б
Обхитрить нас Скоморох.
Война идёт
Уже почти два года.
И что ещё всех ждёт нас
Впереди.
Объединение
Славянских ли народов?
Иль западу удастся
Победить?
2
Парашютистки
Сразу и расстались.
У Кати был билет
На рейс в Москву.
Её и домочадцы
Все заждались,
Она была в семье их
За главу.
И хоть там в Риге
Было всё спокойно,
Отчаянные были
Времена.
Ведь на Кавказе
Всё гремели войны,
А где покой
Когда идёт война.
Её сынишка, Игорь,
Рос примерным.
И закалял дед внука
Словно сталь.
— Он должен быть,
Как папка — офицером.
И что б от деда
Тоже не отстал.
Не чаяла души
И Катя в сыне.
Взрослел и походить
На мужа стал.
Порой его так крепко
Приобнимет,
Как-будто перед ней
Сергей предстал.
К концу войны
Второй уже Чеченской,
Пошёл уже мальчишка
В первый класс.
И начал познавать он
Мир вселенский
И не сводил с природы
Синих глаз.
Он тоже был романтиком,
Как папа.
И первые уже
Слагал стихи.
Но был скорее крепким он,
Чем слабым,
И не боялся ни каких
Стихий.
Но не был ни задиристым,
Ни шкодным.
Там не давал расслабиться
И дед.
В нём так же был
Военный дар природный,
Хотя он был
Семи всего лишь лет.
Он был смышлён
И очень симпатичен.
И вся в кудрях белесых
Голова.
И по учёбе
С первых дней отличник.
Ещё учил
Английские слова.
От сына Катя
Это не скрывала,
С чего и как
Погиб его отец.
Но мстить за всё
Она не призывала.
Обидчикам давно уж был
Конец.
Она рассказывала,
Как там на Кавказе,
Случилась та беда
С его отцом.
И как она стреляющей
Заразе,
Влупила пулю
Прямо ей в лицо.
И что она
Была её подругой.
И то, что в Риге
Есть ещё одна.
И что случилась
Между ними ругань,
Что дружбу их
Рассорила война.
У той, что в Риге,
Дапене Ларисе
Два сына есть,
Приёмный и родной.
Обоя от чеченцев
Родилсь те
И нет подругам
Участи иной.
Как воевать, лишь тоже
За Чеченцев,
И может быть
Их эти сыновья,
Такие то же
Будут отщепенцы.
И будут драться
За свои края.
Им не нужна
Великая Россия,
Как был не нужен
И большой Союз.
Так и подруги
То же голосили,
Советов были
Рады скинуть груз.
А кто легко
Так расстаётся с прошлым,
И кто бросает близких
И друзей,
В лице Катюши
Выглядели пошло
И с ними было ей
Не по стезе.
3
А в Риге Лора
То же, между прочим,
Своим твердила часто
Пацанам.
Что вот Россия
Страны все порочит,
И путного ничто не даст
И нам.
Им также рассказала
О расколе,
Когда-то крепкой дружбы
У девчат.
Дружили вместе все
С начала школы.
Друг друга все спешили
Выручать.
Что вот Руслана мать,
Убила Катя,
Но не сказала всё же,
Почему.
Руслан же знал,
Что он приёмный — к стати,
Что и Салман
Некровный брат ему.
Не кровное родство
Им не мешало.
Они красавцы, одногодки,
Как кремень.
Ходили в школу ту,
Где из начала,
Их матери учились
В давний день.
Учились хорошо
И на отлично.
Но были всё ж задиристы
Слегка.
Кавказская
Их выделяла личность,
Всё с помощью
Решали кулака.
Латышки мамы,
Но отцы чеченцы.
И кровь, как у отцов, их
Горяча.
Но в Латвии
Они не иноземцы,
И не чурались
Латышей плеча.
Руслан твердил,
Когда стал по взрослее,
— За мать и за отца
Я буду мстить.
Слова такие Лоре
Сердце грели.
И грех ему любой
Могла простить.
Ведь Катя с Лорой
Как бы помирились,
Омыв слезами
Чёрствые сердца.
Но неприязнь к друг-другу
Затаилась.
И требовала кровного
Конца.
Как-то Руслан
Спросил у мамы Лоры,
— Как мне бы их семейку
Повидать?
А то ведём
Пустые разговоры,
А им пора
Уже и в морду дать.
— Руслан, сынок,
Ну, что за месть то в спешке.
Мстить надо изощрённо
И с душой.
У вас отцы,
Поверте мне, не пешки,
И вы должны
Иметь свой вес большой.
Пока ростите,
Набирайтесь силы,
Возможность нам
Представится ещё.
Щенок, что Катька
В животе носила,
Не будет и не должен быть
Прощён.
Её ударить надо
Очень больно,
Что б сука выла
Та и день, и ночь.
Она вот отомстила
И довольна,
Лишь только время
Может нам помочь.
Придёт наш час,
Наступит наше время,
И я совсем уверенна,
Тогда
Мы изведём
Всё это сучье племя,
Один лишь раз
И сразу навсегда.
Когда Союз распался,
Катька сразу
Уехала из Латвии
В Москву.
Забыла всё,
И да же нас, зараза,
Поставила Россию
Во главу.
У ней тут к стати
Дед живут и бабка.
Не далеко,
На хуторе Лесном.
Вот их скрутить бы,
Кабелем в охапку.
Им спать уже пора
Смертельным сном.
Но вы пока малы
На это дело,
Мы красного им пустим
Петуха.
Для этого
Годны два парня смелых,
А месть она не ведает
Греха.
Салман молчал
Во время разговора,
И он в конце
Задал один вопрос,
— Руслан, ты хочешь мстить,
Как мама Лора?
Тогда учти,
С тобой я буду врозь.
Ты, мамочка, мне кажется
Свихнулась.
Невинные причём тут
Старики?
Другое дело
Катька бы вернулась,
Но, а на них
Не подниму руки.
Руслан схватил
Салмана за рубашку.
— Вы посмотрите,
Правильный какой.
Он хочет пожалеть
Одну букашку,
За мои слёзы,
Что текут рекой.
Салману быть не трудно
Благородным.
Ведь мать жива,
Наверно и отец?
И он такой герой
Международный,
Подайте ему
Лавровый венец.
Не хочешь помогать,
Просить не стану.
Я сам спалю весь хутор их
До тла.
И остальных
Всех кровников достану.
Мне без отмщенья
Жизнь не мила.
Ну ладно, ладно
Сориться, мальчишки.
Вы оба разные,
Но оба горячи.
А жизнь это не сказка
В детской книжке,
Где к каждой правде
Есть свои ключи.
Спешить не будем.
Всё покажет время.
Да я сама,
Что, создана из зла?
Но костью в горле
Мне Катюхи племя.
Что б отомстить,
Я жизнь бы отдала.
И я б её тогда
Не пожалела.
Когда б её не вскрылся
Парашют.
Я к ней всегда
Претензии имела.
И ненавижу так,
Что просто жуть.
И мной она всегда
Принебрегала,
Ведь нас стрелять
Учил её отец.
И мной та,
И Альбиной управляла,
Пока мы не расстались
На конец.
Когда со сборов
Ехали с Кавказа,
С Ахмедом Катька
Чуть не подралась.
На нас кричала,
Эта вот зараза,
Как-будто бы
У ней над нами власть.
Мы тут в слезах
Прощаемся с друзьями.
Орём, как сумасшедшие,
Навзрыд,
А нам она,
Да что такое с вами?
Так стоит ли рыдать
Из-за барыг?
Но мой Ахмед
Закрыл ей ротик быстро.
И проклял эту дуру
Сотню раз.
А это много раз
Страшней, чем выстрел,
Который был Альбине
Прямо в глаз.
Да же на ночь остаться
Та не захотела,
Мы с нею тогда уже
Стали враги.
А утром в Москву
Она враз улетела,
Напялив на ноги
Свои сапоги.
4
Дед Кати нашей, Теодор
Артурыч,
И бабушка, Катрина
Дапкунай,
На хуторе, где были свиньи,
Куры,
Так долго жили,
Что не вспоминай.
У них ещё была корова,
Овцы.
И кабылёшка,
Дряхлая уже.
И бабушка и дед,
Как полководцы,
У них стояли здесь
На рубеже.
Дед Теодор,
За семьдесят с немногим,
А бабушке Катрине
Шестьдесят.
Свои ещё
Не подвели итоги,
И с хутором расстаться
Не хотят.
Достался деду
Хутор тот в наследство,
И так текла там жизнь
Много лет.
До старости он жил
Здесь прямо с детства.
И для него роднее мест тех
Нет.
Когда их дочка
Собиралась замуж,
К тому же муж был
Русский военком,
Желанье это
Обернулось драмой,
И не хотел дед слышать
Ни о ком.
Но всё-таки они
Сыграли свадьбу.
В честь бабушки,
Назвали Катей дочь.
На радостях
Отдал им дед усадьбу.
Чем так хотелось
Молодым помочь.
Но молодые сразу
Отказались.
Отец Катюши
Был рождён в Москве.
И зря их уговаривать
Старались,
У них был только город
В голове.
Отец Катюши
Гродской был, в доску.
К тому же был он в Риге
Военком.
И Теодору он сказал,
— Я с вашей дочкой,
К тому же только в Риге
Стал знаком.
И мне Сюзанна ваша
Обещала,
Где буду я,
Там будет и она.
Мы сами с нею
Всё начнём с начала,
А я быть должен там,
Где есть война.
Соседний хутор,
В трёх верстах от суда,
Содержит ваш
И старший брат Конрад,
А что средь стариков
Я делать буду?
Так что позвольте
В Ригу мы назад.
5
У Теодора брат
Вернувшись с фронта,
Бывал частенько болен,
Да и слаб.
И часть труда
Тяжёлого без понта,
Легла на плечи
Двух плечистых баб.
Одна из них
Жена Конрада — Гретта.
Другая же
Единственная дочь.
Работы было много
Каждым летом,
Но им тогда никто
Не смог помочь.
И дочка их Раена
Замуж вышла,
С надеждою на пару
Мужских рук.
Но ничего хорошего
Не вышло,
Кроме обид
И длительных разлук.
Раена сразу
Забеременела.
И деду с бабкой
Внучку принесла.
И внучка колокольчиком
Звенела,
Смышлёная,
Красивая росла.
А муж её
Собрался вдруг в Канаду.
Пришло к ним предложенье
От друзей.
А внучку же
Оставили Конраду,
Устроятся,
Приедут, мол, за ней.
У внучки удивительное
Имя,
Назвали её Глорией
Они.
И вот жила она
Со стариками, с ними,
Свои с рожденья
Проводила дни.
Конрад учил её стрелять
С винтовки.
Трофейная. Изящна
И легка.
У Глории во всём была
Сноровка,
И превратилась
В меткого стрелка.
Она по возрасту была,
Как дети Лоры,
Тринадцатый исполнился
Годок.
Но в хутор их
Беда ворвалась скоро.
Конрад вдруг очень сильно
Занемог.
И через месяц где-то
Схоронили.
И Грета то же враз
Занемогла.
А из Канады даже
Не звонили,
Наверно плохо
Шли у них дела.
Хворала Грета то же
Две недели.
И вроде лучше
Становилось ей.
А утром мёртвую
Нашли её в постели,
Прижавшуюся к библии
Своей.
И Теодор,
Продал всю их скотину.
Охотника на хутор
Не нашлось.
А девочке сказал:
— Тебя не кину,
У нас не хуже,
Чем тебе жилось.
Ведь внучатая, ты
Моя племяшка.
Родителей твоих
Ищи, свищи.
А ты близка мне,
Как своя рубашка.
Ну если что ни так,
Ты не взыщи.
Наш дом большой
И места много, хватит.
И бабка будет рада,
Без ума.
А то она,
Гуляет по палатам,
А ищет, что
Не знает и сама.
Катюха то
Единственная внучка,
Не балует нас
С бабушкой пока.
Но мы прощаем,
Если ей там лучше,
Свободы ей,
Как в небе облакам.
Уже и правнук есть,
Но не видали.
Лишь звонят нам,
Что полностью в отца.
Как на груди
У дорогой медали,
Второй не видно
Стороны лица.
В обиду не дадим,
Не бойся, девка.
Бог даст, дождёшься
Мамку и отца.
Кого пустое
Может красить древко,
Оно ведь просто палка,
Без венца.
На нём должно быть,
Знамя полотнище,
Иль острие
Могучего копья.
Ну, а пока
Украсишь нам жилище.
Ведь, как ни как,
Ты кровушка моя.
6
В Москве у Кати
Жизнь бежала бойко.
В Суворовском учился
Игорёк.
Развал всех уз
Переносили стойко.
И Бог наверно
То же их берёг.
Конец страны,
Хоть в долларах, хоть в евро,
Ни оценить нельзя,
Ни обозреть.
Инфляция сжирала
Цены, стерва.
Крутиться надо,
Что б не умереть.
А Катя, правда,
В тренерской работе,
Нашла себе
И место, и покой.
В ней косточка была
Военной плоти,
Вот потому
И сын у ней такой.
Как и она,
Он тоже непоседа,
Военному конечно
Не в пример.
Но он под наставлениями
Деда,
Во всём достойный
Будет офицер.
Тем более Суворовское
Всё же.
И это вам ни что-нибудь,
Да как.
Там всё вдвойне,
Приличнее и строже,
И станет сильным
Там любой слабак.
В Москве рождённый
Игорь был спокоен.
Он не хотел,
Ни жертвовать, ни мстить.
Он будет просто,
За Россию воин,
По выбранному им самим
Пути.
С Суворовским напротив
Школа танцев.
Она из часто посещающих
Гостей.
И к ним ходили,
Кроме новобранцев,
Курсанты из Суворовского
Те.
Суворовцев
Учили тоже танцам
И в танцах был
К лицу им их мундир.
И девочки
Тянулись к этим франтам,
Из них ведь каждый
Будет командир.
Из них не все
Пусть станут генералом,
Ну девочки в мечтах всегда
Живут.
И с Игорем красотка
Танцевала,
Её Олесей Громовой
Зовут.
Она сама приметила
Парнишку.
В пятнадцать лет
Он в росте не зачах.
И вырасти ещё он сможет
Выше,
И был широк достаточно
В плечах.
Он был Олеси только
На год старше.
Она была почти что
Вровень с ним.
Его встречала
С пафосным демаршем.
Когда без встреч
Затягивались дни.
Но можно ли
Назвать это любовью.
Друг к другу их
Тянуло всё сильней.
Значок она ложила
В изголовью,
Что с кителя он снял
На память ей.
Но вместе быть
Случалось очень редко.
Суворовца,
Весь по минутам день.
Хоть здания их были
Две соседки,
Они не видели друг друга
Даже тень.
Олеся же в восьмом училась
Классе.
Она мечтала в жизни
Стать врачом.
Мать и отец врачи,
И путь ей ясен,
И не мечтала больше
Ни о чём.
А Игорёк мечтал стать
Генералом.
И он любил
Ракетные войска.
Никто не знал,
Кого, что ожидало,
Но жили всё ж
С надеждою пока.
Но время шло,
И молодёжь взрослела.
И укреплялись в душах
Их мечты.
И путь уже свой выбирали
Смело.
Осознано,
Без всякой суеты.
7
После того,
Когда Салман услышал,
Что Лора предлагает
Хутор сжечь.
С Русланом стал
Хитрее он и тише.
И он поклялся
Хутор тот сберечь.
Ну, как и что,
Пока не знал парнишка.
Но он решил
Тот хутор навестить.
Не странно что бы
Выглядело слишком,
Он помечал на карте
Разные пути.
И этим сбил
Руслана с Лорой с толку.
От хутора
Все было в стороне.
И натянув
Лишь свежую футболку,
Он уходил
В поход наедине.
То брал с собою
Тёплую одёжку.
Он знал, что мать
Достаточно хитра.
В лес приходя
Устраивал он лёжку,
И даже оставался
До утра.
Конечно же
Они за ним следили,
Но он всегда
Оказывался чист.
Его немного странным
Находили,
Считали, что свихнулся
Гимназист.
Их школа, где
Учились и подруги
Теперь звалась
Гимназией уже.
И дети были там
Со всей округи,
И новый корпус
Был в пять этажей.
Гимназия была вся
На Латвийском.
Но Русский знали
Пацаны язык.
И также изучали
И Английский,
Три языка
Без всяких закавык.
А русскому ребят
Учила Лора.
Её наследие ещё
Советских лет.
И если что
Они решали в споре,
Чем русский в этой цели,
Лучших нет.
Когда друг другом
Были недовольны,
Хоть каждый был
Достаточно речист,
Чтоб как-то хоть
Другому сделать больно,
Сквозь зубы говорили
— Гимназист.
Они уже в седьмом
Учились классе,
Уже им по тринадцать
Полных лет.
И шевелюрой
Каждый был украшен,
Ну просто чисто
Сталина портрет.
В Руслане и жестокости
Не меньше,
Салман хоть был
Жесток, но справедлив.
Оглядываться
Начали на женщин,
Чем их при том
Не мало веселив.
Такие долговязые
Обоя,
А по лицу видать,
Что пацаны.
И впрямь, от девок,
Нет у них отбоя,
Но просто так
Смешно со стороны.
Они свою
Почувствовали силу.
Не раз девичий взгляд
К себе поймав.
Но сами никого те
Не любили,
Ещё никто не свёл ребят
С ума.
И так Салман,
Сыграв с Русланом в прятки,
Решил тот хутор
Всё же посетить.
Он, как всегда,
С утра после зарядки,
Решил один
Куда-нибудь пойти.
Он не петлял, как прежде,
Нужным курсом,
Отправился куда
Звала судьба.
Его терпения
Кончались все ресурсы,
Давила противостояния
Борьба.
За городом,
Поймал удачно тачку.
Старик довёз,
До хуторских болот.
От старика
Не взял он даже сдачку,
Вручив ему столатовый
Банкнот.
Старик сказал —
— Хватило б тридцать латов,
— Салман ответил —
Всё в порядке, дед.
За добрые дела
И много платят,
Не скажите, дорога в хутор
Где?
Держись, сынок,
Правее, ближе к лесу.
Недалеко здесь,
Может быть с версту.
В болото не завёл тебя
Что б леший,
Там провалиться можно
В пустоту.
Мы здесь бродили тоже
Пацанами.
Я знаю все
Опасные места.
На дно пойдёшь,
Как входит в воду камень,
Там под болотом
Словно пустота.
Горели здесь
Торфяники когда-то.
Видать внутри
Сгорело всё до тла.
За лишние тебе
Спасибо латы,
Пусть Бог
Убережёт тебя от зла.
Салман, простившись,
Сразу двинул к лесу.
Как марево
Висела мошкара.
Она была густою,
Как завеса,
Её плодила
Сильная жара.
Мальчишка шёл
И думал, что он скажет,
И скажут что ему
Хозяева.
Ведь он с чужими
Разговор завяжет,
И как здесь выбрать
Правильно слова.
Казалось он прошёл
Уж больше мили.
Держась правее к лесу,
По траве.
Места укусов мошками
Зудили,
Кружились мысли
Роем в голове.
И вот вдали
Залаяла собака.
Потом закукарекал
И петух.
Мальчишка шёл
Теперь на эти знаки,
Насколько можно
Напрягая слух.
И тут над ним
Крутя свои кульбиты,
Вдруг бабочка
Редчайшей красоты,
Метнулась влево,
На колосья жита,
И где торчали
Редкие кусты.
Пацан таких
Ещё не видел сроду.
Он бросился за нею,
Как в огонь.
Так на реке порой,
Не зная броду,
Вдруг лезет в воду
С дуру глупый конь.
Салман забыл
Про страшные пустоты,
И не сводил он с бабочки той
Глаз.
И вот уже по пояс он
В болоте,
Пока не провалился,
Но увяз.
А бабочка как-будто
Осмелела,
Кружилась у него
Над головой.
И даже чуть
На голову не села,
И тут Салман
Издал протяжный вой.
Он так кричал,
Чертям всем стало жутко.
Что в преисподней были,
Где-то там.
Казалось, крик
Не с горла, а с желудка
Все оглашал,
Ближайшие места.
И Глория услышала крик
Первой.
И деду крикнула,
— Дедуль, бежим спасать.
И ринулась на крик
На голых нервах,
Лишь по спине
Запрыгала коса.
Схватила по пути она
Жердину,
Не менее трёх метров
Всей длины.
И на плечо,
Жердину ту накинув,
Она неслась,
Как лань, на зов весны.
8
Руслан же с Лорой
Ничего не знали,
Были уходами его
Усыплены.
Иначе б на себе
Одежды рвали,
Узнав об этом,
Хоть со стороны.
Меж ними было много
Разногласий,
Но в общем были
Цельными они.
И за друг друга
Морду всем раскрасят,
Никто не будет,
В стороне, в тени.
Лишь к вечеру
Вдруг всполошилась Лора.
— Руслан, Салмана долго
Что-то нет.
Куда ушёл он,
В лес опять иль в город?
Руслан же просто
Промолчал в ответ.
Но в голове
Пытливой пацанячьей,
О хуторе давно
Кружилась мысль.
Он только там, мог быть,
Нигде иначе.
— О, как же одурачены им
Мы!
Потом сказал:
— Нам в хутор надо ехать.
Скорей всего,
Что он бродяга там.
Я думаю, нам будет
Не до смеха,
По карте там
Опасные места.
Он специально
Составлял маршруты,
Что б мы не заподозрили
Объект.
— Он весь в отца,
Бродяга долбанутый,
Сказала Лора,
— Вылитый Ахмед.
Но ничего,
Ему задам я перца.
Давай, Русланчик,
Вызывай такси.
Пошёл спасать,
Чужого иноверца,
Как-будто бы
Рождён он на Русси.
Так Русские
На выручку горазды.
Никто стоять не будет
В стороне.
Всё Катька доказала мне
Однажды,
Когда ещё мы были
На войне.
Но он чеченец,
Хоть наполовину.
Откуда в нём такая
Сторона.
Перед бедой
Он не покажет спину,
Достоинство,
Всё ж лучше, чем вина.
И вот они уже в пути
На хутор.
Дорога щебнем крытая
Везде.
Салман с другого края
Почему-то
Туда подъехал,
Вот он и в беде.
А дело в том,
Он ехал на попутке,
В пути поймав
Случайно старика.
А если бы он ехал
По маршруту,
В беду бы не попал,
Наверняка.
Всё это потом выяснилось,
Позже,
Когда непринуждённый
Разговор,
Уже убрал
«Мурашики» всё с кожи.
И свой уже никто
Не прятал взор.
На хлебосольном
Были все застолье.
Салман не отрывал
С девчонки взгляд.
Могло бы стать
Трагической всё болью,
Ещё часов лишь несколько
Назад.
9
Идя на дно,
Весь ужас не сравнимый.
До гибели
Чуть более вершка.
И будет потом всё
Непоправимо,
— Как зря я не послушал
Старика.
Сам виноват
И жалости не требуй.
И кроме бабочки
Вся даль вокруг пуста.
И вдруг над ним,
Как-будто прямо
С неба,
Склонился ствол
Огромного шеста.
Он глянув в верх,
Сам застыдился взгляда,
Над ним стояла
Девушка с шестом.
Она была, как дивная
Наяда,
Зовущая его к себе
Перстом.
Её совсем коротенькое
Платье,
Скрыть не могло
Красивых белых ног.
Салман, схвативши
Шест в свои объятья,
На девушку уже
Смотреть не мог.
Хотя его влекло
К картине этой,
Под платьем, ног,
Святая белизна,
Его как-будто ослепляла
Светом,
Тянув его,
Как свой улов со дна.
Потом увидел он
Мужские руки.
Хозяина тех рук
Услышал вздох.
— О господи,
Благослови всех внуков,
И этот пусть спасётся
Чей-то внук.
Благодарю мой Бог,
Что мы успели.
За Глорию,
Что так она быстра.
За то, что с нею
Мы помочь с умели,
Что не шумели
Нынче трактора.
А то б не услыхать
Ни мне, ни девке.
И как сообразительна —
Коза.
А я то думал,
Мол пустое древко,
И как я буду
Ей смотреть в глаза.
Старик, запыхавшись,
Бурчал уже всё реже.
— Вот это девка,
Вот сподобил Бог.
Да я и сам то скор был тоже
Прежде.
О слава тебе Господи
Помог.
Салман уже был скоро
Вновь на тверди.
Весь в липкой тине
И в зелёном мху.,
Реалистичен был
Как сочиненья Верди,
Которые звучали на слуху.
Как воплощенье драм
Из оперы Аида,
Отелло, Ригалето,
Трубадур.
В гимназии давалось
Всё элите
И, в том числе,
Филосов Эпикур.
Всё выглядело так
Реалистично,
Что Теодор воскликнул,
Не смеясь.
Нам людям, Глория,
Красивым симпатичным,
Какое-то вернуло чудо
Грязь.
Ну, что ж, друзья,
Теперь домой и в баню.
Да может отстираем
И бельё.
Коль Бог послал его к нам
На закланье,
Всё примем то, что с ним мы,
Как своё.
10
Когда примчались
К ним Руслан и Лора,
Уже все страхи
Были позади.
Сидели все
За дружным разговором
И с лёгким сердцем
Каждого в груди.
Но цель его визита,
Стала тайной.
Таких людей
Не мог он омрачить.
Сказал, что просто так,
Попал случайно,
Внутри себя сказав.
Про всё молчи.
А Лора только выскочив
С машины,
С лицом бежала мокрым к ним
В слезах.
К груди прижала
Ветреного сына,
И заглянула
Глубоко в глаза.
Он дал понять ей
— Что, мол, всё в порядке.
Что просто заблудился
Средь болот.
Его вот эти люди
Словно с грядки,
С болота вытащили
Словно корнеплод.
— Они мои спасители
Пред ними,
Всю свою жизнь
Буду я в долгу.
У девушки — сказал,
Такое имя,
Я повторять
Всю жизнь его могу.
А это дедушка
И бабушка девчонки.
И он представил их
По именам.
Его сверкали
Радостно глазёнки —
— Ты познакомься
С Глорией, Руслан.
Руслан подал девчонке
Свою руку.
Он онемел
От этой красоты.
— Ну, разогнал ты братец
Нашу скуку,
Мы думали,
Что сгинул где-то ты.
Да твой маршрут
Увидели по карте,
Что вроде в эти
Он ведёт края.
Он сразу начал врать
Прямо со старта,
Всю свою месть
К тем людям затая.
— Спаси Аллах,
Чтоб не проговориться.
Как круто ты обвёл нас всех,
Салман.
А в слух сказал,
— Не мудрено влюбиться.
Такая хоть кого
Сведёт с ума.
Да, повезло,
Не утонул в болоте.
И девушку
Красивую нашёл.
Но как-то это
Не по-братски что-то.
Скрывать от брата всё
Нехорошо.
Ты мог бы и меня
Позвать в дорогу.
И мне бы Бог
Красавицу послал.
И помолчав
— Иль думаешь,
Что я бы не спасал?
Ты думаешь,
Что я тебе помеха?
Но я хоть и не кровный,
Но твой брат.
И разговор уже
Закончил смехом,
— Помог бы овощ
С грядки убирать.
Катрина пригласила всех
К застолью.
Со свежим мёдом
Выпейте чайку.
На хуторе у нас
Хоть и приволье,
Да разогнать вот некому
Тоску.
Без Глории
Совсем одни мы были.
Ведь внучка наша,
Катенька, в Москве.
И правнук Игорёк.
Мы бы их любили,
О них лишь только мысли
В голове.
— С пол года как,
На хуторе соседнем,
У Теодора умер
Брат родной,
А Глория была у них
Наследник,
Потом беда случилась
Со снохой.
А дети их давно уже
В Канаде,
Ну нет от них
Ни весточки одной.
А Глория, их дочь,
За Бога ради.
Пока у нас,
Защитник наш родной.
Одна осталась,
Хутор тоже брошен,
Никто не хочет ехать
В эту глушь.
За мелкие весь скот продали
Гроши,
Да горевать об этом
Что нам уж.
Мы сами тоже,
Там одной ногою.
Но наверху
Пока нас держит Бог.
Нам Глории бы
Как-то жизнь устроить.
О господи!
Не будь к нам очень строг!
Ну что же, с вами
Рады мы знакомству,
Вы нас хоть навещайте,
Стариков.
Сейчас ведь в людях
Столько вероломства,
Что каждый на безумие
Готов.
А мы всегда
Всем приходящим рады.
Что б здесь не зачерстветь
Душой в глуши.
А вдруг за Глорией
Приедут из Канады,
Тогда совсем
Пропало всё пиши.
Мы без неё
Совсем осиротеем.
И некому воды потом
Подать.
Мы не богаты хоть,
Но всё имеем,
И ей здесь с нами
Тоже благодать.
11
Попив чайку,
Засобирались гости.
За ними подошло уже
Такси.
У Лоры клокотало всё,
От злости
И совести хватило ей
Спросить.
— Быть может мы
Должны в деньгах вам что-то.
Ведь вы спасли от смерти
Паренька.
— О чём ты, дорогая,
Что ты, что ты?
— Ну ладно, до свидания,
Пока.
А дома сразу
Разыгралась сцена.
Сперва кричала Лора
С пол-часа.
— Ты негодяй,
Способен на измену!
Она его трясла
За волоса.
— Хоть хорошо,
Что ты им не признался,
А то б уже
Полиция была.
Да лучше б ты
В болте том остался,
Такие ты
Наворотил дела.
Потом она
Уже рыдала в голос,
Уткнувшись носом
На диване в плед.
На голове Салман
Стряхнувши волос,
Повис на своей матери,
Как плеть.
Он мать любил
И огорчать не думал,
Её бы никогда он
Не продал.
Руслан стоял
Рассерженый, угрюмый.
— Ну это ты братишка
Всё же дал.
Мать наревевшись,
Обхватила сына.
— Не смей туда ходить
Больше ни раз.
Тех не прощу я,
Кто стреляет в спину.
И кто попал
Альбинке нашей в глаз.
Из дому больше
Без меня ни шагу.
Руслана то же ты
Не сторонись.
За нас ты должен
Проявлять отвагу,
Ведь ты не знаешь,
Как превратна жизнь.
А жизнь она
Действительно превратна.
И всё плохое,
Что желал другим.
Когда-нибудь
Придёт к тебе обратно,
Как попустительство
К твоим же дорогим.
Поэтому не проклинай,
Не делай,
Словами если даже
И врага.
Сойдись с ним в рукопашной
Если смелый,
И даже смерть
Здесь будет дорога.
И не грози со стороны
Ручонкой.
Когда стоишь
За каменной стеной.
Уж лучше рваться в бой,
Как собачонка,
На караван
Идущий стороной.
К врагам скрывать не надо
Неприязни,
За слово сказанное
Должен дать ответ.
Воюют языком
Лишь только мрази,
Все те, в ком на победу
Силы нет.
12
В Москве событий
Тоже было много.
В республиках всех бывших
Был бардак.
И каждый шёл,
Какой хотел, дорогой,
Что было делу правому
Беда.
Америка свои тянула
Руки,
Ко всем почти,
Кто были в СНГ.
И слышались везде раздоров
Звуки,
Россию хаяли,
Во всяком утюге.
Союз развален,
Но крепка Россия,
И коршуны слетелись
Со всех мест.
Что б вместе всем
Россию им осилить.
У них давно всё это
На уме.
Был Игорёк,
Уже на пятом курсе,
После Суворовского
Был военный ВУЗ.
В нём с детских лет
Военные ресурсы,
Сливались знаниями все
В бесценный груз.
Его подружка,
Громова Олеся
Была в мед институте
На шестом.
Они так и остались
С детства вместе,
Их разлучить
Не мог уже никто.
Они друг к другу
Приросли душою.
Иначе и не мыслили
Себя.
Меж ними чувство
Расцвело большое,
Друг друга с ног
До головы любя.
Теперь они
Уже встречались чаще,
Бывало в отпусках,
На выходных.
Стал Игорь
Офицером настоящим,
Олеся принимать могла
Больных.
Пол года им всего
До окончанья,
И вручат свой
Им каждому диплом.
Их исполнялись
Юности желанья,
И им иметь хотелось
Общий дом.
Вопрос был в том,
Служить где будет Игорь,
Олесе отработки
Пару лет.
Опять разлуки
Нависало иго,
Ничто не предназначенного
Нет.
Кто называет это всё
Судьбою.
Кто просто говорит,
Не повезло.
Вся наша жизнь
Связана с борьбою,
Где побеждает,
То добро, то зло.
Уже была
Меж молодыми близость.
Но свадьбу оставляли
На потом.
Ну, пока семья терпела
Кризис,
Им перед свадьбой
Нужен ещё дом.
Родители сторон
И те, и эти.
Довольны были парой
Молодой.
Для них они
В сердцах их были дети,
Их каждый взял к себе бы
На постой.
Но жить в Москве
Навряд ли им придётся.
Пока никто не знал
И не гадал.
Каким сюрпризом
Время обернётся,
Какую им оно
Укажет даль.
Когда в первые
Между них случилось,
С тех пор уже промчался
Ровно год.
До этого им это
Только снилось.
Пока однажды сразу
Раз и вот.
Осенний был,
Холодный, мрачный вечер.
Из ресторана
Шли они домой.
И Игорёк Олесю
Взяв за плечи,
Спросил её: -Не хочется
Самой?
Она всё поняла
Без продолженья,
— Давно пора,
Но где, не знаю я.
И он в тот день
Ей сделал предложенье.
Он ей сказал —
Ты жёнушка моя.
— Да, я твоя,
Но хочется постели,
И не дышал никто что б
За стеной.
Тогда вперёд, родная,
Полетели,
Мы сделаем прекрасный
Выходной.
Поймав такси
И усадив Олесю,
Сказал таксисту
Нам Отель «Москва»
У Игоря в груди
Звенела песня,
Кружилась у Олеси
Голова.
Они на заднем,
Мягеньком сиденье,
Не отрывали
Друг от друга губ.
Их колотила дрожь
От возбужденья,
Друг другу каждый
Дорог был и люб.
— Отель Москва,
Рублей с вас ровно двести,
Таксист им бросил вдруг
Через плечо.
— Пойдём родная,
Мы уже на месте.
В сердцах обойх
Было горячо.
Таксисту подал он пятьсот,
Без сдачи.
— У нас сегодня
Свадебная ночь.
Таксист им улыбнулся,
— Ну удачи,
Ничем я больше не могу
Помочь.
Оформились они в отеле
Быстро.
От номера вручили им
Ключи.
Сердца у них,
Как автоматный выстрел,
Очередями били
В сумрачной ночи.
Они вошли,
Кровать была, как поле.
Не менее того,
Как два на два.
Терпеть им больше
Не хватало воли,
Кружилась у обоих
Голова.
С постели сдёрнув только
Покрывало
И с ног своих
Лишь скинув башмаки,
Они, как в омут,
На кровать упали,
И утонули
В омуте реки.
Они срывали
Все свои одежды,
Не разжимая
В поцелуе губ.
Всё, что считали
Вздорным они прежде,
Теперь же да же,
Каждый мог быть глуп.
Конечно же
В хорошем смысле слова,
Но пуговицы рвать
Было к чему.
И в омут свой
Они бросались снова,
Как в призрачную
Ждущую их тьму.
От наготы
Открывшейся в процессе,
Сходил с ума влюблённый
Офицер.
Он ей был тоже
Голым интересен,
Их возбуждала
Чистая постель.
И он вошёл в неё,
Без подготовки.
Олеся вскрикнула,
Пытаясь оттолкнуть.
Но не хватало в этом ей
Сноровки.
Она зубами впилась
Ему в грудь.
Её он сгрёб всю,
Как медведь, в охапку.
Она задёргалась
И начала стонать,
А он терзал
И мял её, как тряпку,
Никто не смог бы
Девушку отнять.
И он входил всё чаще
В позах разных,
Как-будто сам
Хотел войти он весь.
И вскоре вместе
Дёрнулись в оргазме.
Он прошептал:
— Прости меня, Олесь.
Тебе наверно
Было неприятно?
Но нагота твоя
Свела меня с ума
— Ты совершил, мой милый,
Подвиг ратный,
И я безумно
Счастлива сама.
Теперь я знаю,
Ты самец, что надо.
Из разговоров
От моих подруг,
Я о мужской
Всё слышала браваде,
Но ты Геракл,
Хочу сказать я, друг.
Она с ним говорила
В том же тоне,
Как в юности
Наскучившись сполна.
— И знай, мой милый,
Если девка стонет,
То больше чем довольная
Она.
Мой первый секс
И я не ожидала,
Что резко так
Возьмёшь меня в тиски.
Но боль прошла
И даже стало мало.
Погрызла даже вон
Тебе соски.
Тебе наверно то же
Было больно.
Но я была не властна
Над собой.
— Да лишь бы ты
Была б всегда довольна,
Я от тебя
Стерплю любую боль.
Потом у них
Случалось это часто,
То в общежитии,
То где-то у подруг.
Так, как могли,
Так и ковали счастье,
Как говорят,
Не покладая рук.
А дома у родителей
Стеснялись.
Они просили их
До свадьбы ни гу, гу.
Они же это делая,
Смеялись.
Но скрыть нельзя
В общественном кругу.
13
Но вымолив у матери
Прощенье,
Салман забыть
Красавицу не мог.
В глазах его
Вставало воплощенье,
Под платьицем коротким,
Белых ног.
Такое было с ним
Только впервые.
Вот так мы и клюём
На вкус любви.
Потом нас крутят
Годы роковые,
Меняются и наши
Визави.
Но первая
Сидит до боли прочно.
И не смахнуть рукой,
Как слёзы с глаз.
Любовь, как ангел, эта
Непорочна,
Она такая,
Только один раз.
Салман скучал,
Ему девчонка снилась.
Но мать с Русланом
Были на чеку.
И вот однажды
Она к ним явилась.
Понадобилась
Помощь старику.
На старом доме
Прохудилась крыша,
А Глория, помощник
Так себе.
И помощь пацанов
Была б не лишней,
Ведь скоро осень,
Как же жить в избе.
— А как ты нас нашла,
Салман опешил.
Ведь всё же город
Это не село.
— Да дома посоветовалась
С лешим.
И чудо это к вам
И привело.
Ты что, забыл,
Ведь ты же сам дал адрес.
Ты видно с перепугу
Всё забыл.
В Салмане чуть
Не запылала ярость,
Ведь слышать, что он трус
Он не любил.
Но он сдержался,
Не подал и вида.
Но всё-таки
Неловкость скрыть не мог.
И Глория сочла то
За обиду.
— Прости Салман,
Ведь это просто слог.
— Но всё же, что
Теперь ответить деду.
И можно ли
Надеяться на вас.
Салман сказал:
— Скажи, что я приеду.
Руслан же на неё
Не поднял глаз.
— Тогда до встречи.
Мне по магазинам,
Купить заклёпок всяких
И гвоздей.
А у меня сегодня
Именины,
Я думала обрадую
Друзей.
Салман зарделся,
— Извини, не знали.
Так с днём рожденья,
Глория, тебя!
А мой назад как месяц
Отмечали.
Я собирал знакомых мне
Ребят.
— Мне баба Катарина
Обещала,
Что к вечеру
Готовый будет торт.
Так приходи,
Что б я там не скучала,
Из молодёжи я одна
На весь их двор.
Конечно старики мои,
Что надо.
Но хочется
Ровесников себе.
Я даже ехать
Собралась в Канаду,
Что б что-то поменять
В своей судьбе.
Я отыщу родителей
Быть может.
Сейчас не сложно
Через интернет.
Я думаю, что мне семья
Поможет,
Достичь того,
Чего здесь близко нет.
Хочу друзей,
Подружек не из школы.
Что б цели были
Общие у нас.
А то у нас здесь всё
По протоколам.
С тем не дружи,
С тем не ходи, туда не лазь.
Мне надоел
До чёртиков тот хутор.
Хочу свободы
И любви хочу.
Там приглянусь быть может,
Хоть кому-то.
Стрелять с винтовки метко.
Научу.
— Коль будешь раньше,
То скажи ты деду,
Я мамку вот с работы
Лишь дождусь.
И к вечеру,
Я на такси приеду,
Теперь то я уже
Не заблужусь.
Ну хорошо Салман,
Тогда до встречи.
Я думаю,
К обеду я вернусь.
У нас с тобой
Прекрасный будет вечер,
Тебе, дружище,
В этом я клянусь.
Но, а с утра,
Тогда займёмся крышей.
Дед несомненно
Будет очень рад.
И помощь нам твоя
Не будет лишней,
Так всё и будет двигаться
Подряд.
Она ушла
И хлопнула калиткой.
И тут Руслан,
Шипя, заговорил.
— А девка то,
Вот оказалась прыткой.
И ты меня немного
Удивил.
Ты клялся матери,
Что больше к ним ни шагу.
Она тебя не пустит,
Так и знай.
— Я настою
И проявлю отвагу.
Мать можно отодвинуть,
Не стена.
Пойду и всё тут.
И на этом точка.
И я уже не маменькин
Сынок.
Она людей совсем невинных
Дочка,
Уйти б я и без спросу,
Впрочем, мог.
Но я хочу,
Что б было по-сыновьи.
Зачем её напрасно
Огорчать.
Я к маме отношусь всегда
С любовью.
Но за себя
Сам буду отвечать.
14
Но мать в тот день
Вернулась очень поздно.
И ожидать Салман её
Не стал.
Но, так как парень
Он вполне серьёзный,
Он всё-таки ушёл,
Раз обещал.
А мать, пришедши,
Малость пошумела.
Но поняла,
Что сын был в этом прав.
Он сын Ахмеда
И как он, он смелый,
Да и кавказский
В парне всё же нрав.
На хуторе
Справляли день рожденья.
И Глория от счастья
Расцвела.
Ей нравилось
Салмана обхожденье,
Она всерьёз
Давно его ждала.
Она влюбилась
В смелого мальчишку.
И он был статен
И красив лицом.
Он подарил
Своей подружке книжку.
Трагедия, но с праведным
Концом.
Внутри он сделал надпись
На обложке.
Спасительнице милой
От меня.
Ещё одну
Серебрянную брошку,
Ей дорожила мать
Давно храня.
Она досталась матери
От бабки.
Там в Авеля
Вонзает Каин нож.
Такие в церкви
Продавались цацки,
Смотря на них,
Вскипала в сердце кровь.
Ещё и голова там
Иоана,
Из чистого на блюде
Серебра.
И Иисус,
В кровавых страшных
Ранах,
Желающий губителям
Добра.
К тому же век
Пятнадцатый наверно.
И там цена уже
От старины.
Все эпизоды
Выглядели скверно,
Во время Гугенотовской
Войны.
Ну тех, кто был
С одной из этих брошек,
Варфоломеевская не коснулась
Ночь.
Салман же с целью
Взял её хорошей,
Когда ушёл,
Что б с крышею помочь.
Он знал, что мамка
Кинется пропажи.
Он знал,
Что будут слёзы и скандал.
Но он в одном,
Не сомневался даже,
Что он с подарком этим
Угадал.
Ведь Глория сама любила
Тоже,
Глубокую в картинках
Старину.
На рыцаря хотела быть
Похожей,
Заступником, пришедшим
На войну.
Но мистика потом,
Случится позже.
Когда убить захочет
Брата брат.
Заступница его
Поступит строже,
Врагу напомнит
Матери разврат.
15
С утра они
Пол дня чинили крышу.
Потом был сытный
За столом обед.
Салман от всех
Лишь похвалу и слышал,
Особенно им был доволен
Дед.
Но Глория в свои взяла всё
Руки.
— Салман, давай
На хутор сходим наш.
Я тягощусь о тех местах
В разлуке,
Что пред глазами
Видится мираж.
— А что, сходите.
Всё ли там в порядке.
Была Катрина
С ними за одно.
После работы
Будет вам разрядка.
Что расслабляет
Лучше, чем вино.
Их встретил хутор
Мрачной тишиною.
Но окна, двери
Были все целы.
И Глория нашла ключ
Под сосною,
Стоявшей от крыльца
Чуть-чуть вдали.
Она открыла дверь.
Они в прихожей.
Салман сказал:
— Закрой, давай уйдём.
Здесь всё на фильмы ужасов
Похоже.
Где будем в жертвах
Мы с тобой вдвоём.
— Я покажу тебе своё
Жилище,
Где по ночам
Скучала я одна.
Конечно здесь на всём
Лежит пылище,
И очень удручает
Тишина.
Они прошли сквозь холл,
К девичьей спальне.
И с лёгким скрипом
Отворили дверь.
Под серой пылью
Было всё печально.
— О, как всё изменилось здесь
Теперь.
Она стряхнула с койки
Покрывало.
Ворсинками кружась
Взлетела пыль.
— Я никого ещё
Не целовала,
А ты Салман,
Кого-нибудь любил?
— Да нет ещё,
Но нравятся девчата.
Но ни одних я не касался
Губ.
Он Глорию,
Как-будто припечатал,
Она сказала:
— Ты мне очень люб.
Она легла в кровать,
На одеяло.
Салман, иди,
Ложись рядом со мной.
Когда он лёг,
Она поцеловала,
Сказав ему —
Теперь ты рыцарь мой.
Она легонька
Расстегнула кофту,
Где белые два жили
Голубка.
Салман коснулся их
Дрожа неловко,
И начала их мять
Его рука.
Потом смелея,
Он задрал ей платье.
И вновь увидел тайну
Белых ног.
Они друг другу
Бросились в объятья.
Салман себя сдержать
Уже не мог.
Рука его скользнула
В верх по бёдрам.
И трусики стянул
С роскошных ног.
Он ощутил,
Что член его стал твёрдым,
И был слегка изогнутым,
Как рог.
Он к ней прижался
Жаркими губами.
Она себя подставила
Ему.
Он нежность проливал свою
Словами.
Войдя в неё
Он провалился в тьму.
Она под ним
Своё вздымала тело.
И слёзы потекли у ней
Из глаз.
— Салман, родной,
Как я тебя хотела,
У нас с тобой
Обоих первый раз.
И у него
Давно к ней был соблазн.
С тех пор, как ног
Увидел белизну.
И их обоих
Враз накрыл оргазм.
Они летели в омуте
Ко дну.
Домой они пришли,
Уже темнело.
Салман сказал:
— Мне надо бы домой.
Его душа
И плакала, и пела.
А Глория сказала:
— Рыцарь мой.
Я вызову тебе сейчас
Машину.
Минут за сорок
Будет здесь такси.
Теперь, Салман,
Ты мой навек мужчина.
Я вся твоя,
Хоть что не попроси.
16
Салман не ожидал,
Но всё же странно.
Он встречен был
Без ругани, без слёз.
И мать сказала:
— Хоть и очень рано,
Но чувства быть
Всегда должны всерьёз.
Салман встречался с Глорией
Не часто.
Гимназию окончив
В тот же год,
Он в техникум пошёл
С Русланом частный,
И полон был
С учёбою забот.
Когда майдан случился
В Украине,
Две тысячи четырнадцатый
Год.
Вручили им дипломы
И отныне,
Их каждого
Своя дорога ждёт.
А Глория была
Домохозяйка.
Нельзя ей было бросить
Стариков.
Хозяйства было
Всякого по стайкам,
Одних овец,
Не меньше ста голов.
Ей это не мешало быть
Красивой.
Таких и по всей Риге
Не найти.
Салман себя
С ней чувствовал счастливым.
Лишь с ней хотел
По жизни он идти.
Руслан с Саманом
Разделились с детства.
И вроде братья,
Вроде и враги.
Их тяготило
Близкое соседство,
И друг от друга
Были далеки.
У каждого свои
Роились мысли.
Салман всегда был
С Глорией своей.
И на Руслана
Девки тоже висли.
Но не было одной,
Что всех родней.
Ребята возмужали,
Повзрослели.
На зависть всем,
Красавцы, удальцы.
Но меж собою
Ладить не умели.
Ведь всё же были
Разные отцы.
И матери их
Разные к тому же.
Совместная лишь их
Сближала жизнь.
И Лора о своём
Забыла муже.
Их разделили времени
Межи.
По Латвии меняли
Все законы.
Преследовали всюду
Русских лиц.
Всем русским семьям,
Ставили препоны,
В пересечении
С России их границ.
И многие бросали
Пепелища,
Ища в других краях
Свой уголок.
Американские
Струились полотнища,
Таков распад союза
Был итог.
Творилось то же всё
И в Украине.
Все одурманенные
Западом хохлы.
Россию захотели
Напрочь кинуть,
И были на кацапов
Очень злы.
И на Донбасс
Направили все пушки.
Турчинов, сука,
Пидор и злодей.
Войны начало
Принял за игрушку,
Но убивал старушек
И детей.
Ещё там был Ляшко,
Придурок тоже,
Ещё и Тягнибок,
И Яценюк.
И Ярошь был,
Что аж мороз по коже,
Но, как и все,
Естественно — мандюк.
А тот Турчинов,
Пастырь бывший в церкви.
И заповедь ведь знал он,
Не убей.
Но никогда, друзья,
Попам не верьте,
За каждой рясой
Прячется злодей.
Американцы
Начали им хлопать.
Их пропаганда,
Вновь дала ростки.
И легендарный,
Крымский Севастополь,
Хотели базой сделать,
Мандюки.
Но, кто бы стал терпеть
Их все кощунства.
Хоть был подписан мира
Договор.
Посредники
Включили пусто думство,
Так может поступать
Лишь подлый вор.
Тогда наш Крым
В свою вернулся гавань.
По референдуму
Средь жителей тех мест.
Мечты Америки
Одели в белый саван,
На их деяниях на всех
Поставив крест.
Но восемь лет
Донбасс они бомбили.
Структуру всю
Уничтожая в ноль.
И мирных много жителей
Убили,
В народе вызывая
Гнев и боль.
И президент России
Сказал — Хватит.
Коль вы не понимаете
Добра.
То враг тогда
За эту боль заплатит.
Поставить вас на место всех
Пора.
И операцию
По их уничтоженью,
Взялась Россия всё же
На конец.
Ввели войска
Спасая положенье,
Земель, где был Луганск
И был Донецк.
Но эти восемь лет
Прошли не даром,
Бандеровцам
Фашиствующим там.
Они вовсю
Готовились к удару.
Закрыв пути
Ко всем своим местам.
Америка и Англия,
Европа.
Давали Украине всё
С полна.
И заграждения нацистов,
И окопы,
С трудом сметала
Русская война.
Россию санкциями
Плотно обложили.
А в Украину шло оружие,
Как снег.
Ребят своих
Мы много положили,
Ещё не раз
Заплачем мы во сне.
Но и они,
Враждебные пол мира.
Там удобряли кровью
Чернозём.
О том моя скорбит сегодня
Лира.
За всех мы отомстим,
Всё отобьём.
17
Герои повести
Полковник, Катин Игорь.
Олеся врач-хирург,
Его жена.
За Русь свою
Сгорали лютой местью.
Хот ненавистна
Им была война.
И жить те не могли
В своё довольство.
Пол мира налегло,
Как злобный враг.
И в СВО они ушли,
Как добровольцы.
Всё понимая —
Это не игра.
И зачинателями были
В заварушке,
Под предводительством
Были все жиды.
Ведь понимали,
Это не игрушка,
Но где жиды,
От туда жди беды.
Понять могу
Любого человека,
Того, кто против
Каждого жида.
Ведь из глубин
Ещё какого века,
Воспитывалась в людях
К ним вражда.
Хочу сказать,
Народ конечно подлый,
Хотя не все,
Но в сущности своей,
Еврейская отъявленная
Кодла,
Достойна вся
Тюремных лагерей.
Сначала жид был,
Вайцман — Порошенко.
Потом Зеленский,
Клоун — дурачок.
Ограбили страну всю
Хорошенько,
И запад посадил их
На крючок.
А цель войны,
Что б погубить славянство.
И вот столкнули
Братьев вновь жиды.
И те своё
Всё проявляя чванство,
Своих людей
Доводят до беды.
Не Англии, Америке,
Европе,
Не надо ни кацапов,
Ни хохлов.
Славяне все,
Всегда для них холопы.
И худшие из всех
Своих врагов.
Быть равный русскому
Лишь может русский.
Вот нас всех лбами
И столкнул тот жид.
Что б мы друг другу
На тропинке узкой,
Не дали бы,
Ни праздновать, ни жить.
И больше чем
В земле сырой нас будет.
Тем легче им
Подмять всё под себя.
Очнитесь наконец,
Прошу вас, люди.
Словяне в дружбе жить
Должны любя.
Союз Советский
Не восстановимый,
Но Украина, Белоруссия
И Русь,
Они спокон веков
Все побратимы
И разрывать
Нельзя их прочных уз.
Но разорвали всё же,
Умудрились.
Стравили в братской,
Родственной войне.
На деньги власть их
Крупные купилась,
Оставили народ свой
В стороне.
А в Украине,
Жид жида гоняет.
Они плевать хотели
На словян.
Где пахнет Русью,
Там жидом воняет,
И где жиды,
Во всём сквозит изъян.
В Израиле быть может
По другому,
Но только все
Российские жиды,
Там, где живут,
Насрать готовы в доме
И воду мутят
Для людской вражды.
Да и их Бог
Народ себе избравший,
Порою проклинает
Роды все.
Жестоковыйные:
Сказал, и крутят шашни,
И вертятся, как черти
В колесе.
Но и средь них
Прекрасные есть люди.
Что сами осуждают
Свою суть.
А вредных всех
Словянский Бог осудит.
И всех на истинный потом
Наставит путь.
18
Руслан с Салманом
Так и жили в ссоре.
Салман был с Глорией.
Руслан был одинок.
И с первых дней войны
Те тоже вскоре,
На Украину сделали
Бросок.
Салман и Глория
На стороне Донбасса,
Руслан за Украину
Воевал.
С ним разговор Салмана
Был напрасен.
Бросал в Салмана
Горькие слова.
— Ты мне не брат,
В тебе нет братской чести.
И пусть меня
Твоя вскормила мать.
Но за мою
Не захотел ты мести.
Теперь друг в друга
Будем мы стрелять.
А я им буду мстить
До самой смерти,
Ты на моём
Не стой, Салман, пути.
Могу тебя убить я
В круговерти,
Поэтому заранее
Прости.
Я слово дал,
Пока не отомщу я,
Я не женюсь,
Не заведу детей.
И эту Катерину
Отыщу я.
Весь род предам их
Тысячам смертей.
А что тебя,
Кавказца и Чеченца
Принудило идти страдать
За Русь?
У них ты будешь там,
За отщепенца,
За будущее я твоё
Боюсь.
Перед отъездом,
Словно так и надо,
Как-будто бы им кто-то
Подсказал,
Родители у Глории
С Канады,
Уже на рижский
Прибыли вокзал.
Перед прибытием
Была им телеграмма.
Её принёс на хутор
Почтальон.
Три слова там
Встречайте, папа, мама.
И номер поезда,
Платформы и вагон.
Полёт был на Москву их
Из Отавы.
На Ригу рейсов не было
Давно.
Из-за скандальной
Прибалтийской славы,
Летать там самолётам
Не дано.
И те с Москвы
Послали телеграмму.
Салман же с Глорией
Гадали, почему.
Им по приезду
Рассказала мама,
Таких мытарств
Не дай Бог никому.
Она сказала
Мир с ума весь сбрендил.
Повсюду недоверие,
Вражда.
Отец весь путь
Глотал лишь только бренди,
За справками
Не бегал никуда.
На старый адрес,
Мы писали письма.
Но не было ответа
Пару лет.
Вся наша связь,
Как говорят, зависла.
Даже в таких делах
Порядка нет.
— Из-за войны
России с Украиной,
Весь мир теперь стоит,
Как на ушах.
Не знаешь кто, когда,
Вдруг стрельнет в спину,
У всех от страха
Мается душа.
И беженцы,
Шныряют отовсюду.
Кто враг тебе, кто друг,
Нельзя понять
Теперь хоть, слава Богу,
Дома будем.
Хозяйство вновь
Попробуем поднять.
— К несчастью Катарина
С Теодором,
Как Грета и Конрад
Лежат в земле.
И мы с Салманом
Уезжаем скоро,
Помочь Донбассу,
В этом страшном зле.
Мы так решили,
Будем за Россию.
Так вы пока что
Можете жить здесь.
И мы вернёмся,
Как врагов осилим.
Там у меня
Кузен, военный есть.
Он звонит нам,
Общаемся мы часто.
Полковник он,
Жена его хирург.
В войне той примут
Явное участье,
Всегда нужда есть
В паре лишних рук.
Что вы вернулись с папой,
Прямо к стати.
Что бы наш дом
Семейный не зачах.
За землю мы налог
С Салманом платим.
И всё, что здесь,
На наших с ним плечах.
Ну для начала,
Вам пока всё хватит.
И слава Богу
Живы вы и здесь.
У нас есть деньги,
Можете их тратить,
А нас с Салманом
Ожидает месть.
Салман же Глории,
Когда жить стали вместе,
Всё рассказал,
Что говорила мать.
И Разговор Руслана с ней
О мести,
Что он не стал
Всё это принимать.
И что тогда,
Когда тонул в болоте,
Он к ним спешил,
Чтоб их предупредить.
А мать с Русланом
Были бы не против,
Чтобы их лес
И хутор подпалить.
И что Руслан зарок дал
Кровной мести,
За то, что Катя
Подстрелила мать.
А у чеченцев,
Слово выше чести,
И всякое здесь можно
Ожидать.
19
И вот уже их ждёт
Передовая.
Взяла Олеся госпиталь
В тылу.
А Игорь, как натура
Роковая,
В боях уже учавствовал
В пылу.
Салман и Глория
В Его служили части.
И были вместе,
Не разлей вода.
Салман родству с таким
Был очень счастлив,
И под его рукой
Он был всегда.
И Глория была в полку их,
Снайпер.
Ей было впрок,
Чему учил Конрад.
И Игорь тоже,
Хоть и сердце запер,
Был этой близких паре
Очень рад.
Но он военный,
Корень — дисциплина.
Симпатиям
Нет места на виду.
Но и за их
Не прятался он спину,
И в перестрелке,
Он попал в беду.
Руслан давно всё знал,
Кто где на фронте,
И вычислил полковника
На раз.
И он хотел,
Как Катерина с понтом,
Полковнику всадить
Обойму в глаз.
Салман узнал в бинокль
Сразу брата,
Полковника прикрыв
Своей спиной.
И вот она, за месть
Пришла расплата,
Салман упал,
С пробитой головой.
Руслан увидел,
Что попал в Салмана,
И на ноги вскочил,
Оцепенев.
И между брючных
Двух своих карманов,
От Глории поймал
Свирепый гнев.
Она всё видела
И выстрелила сразу,
Направив ствол
В мошонку подлецу.
Оставить бы могла его
Без глаза,
Но к логическому всё
Пришло концу.
Салмана тут же
Вынесли из боя.
И Игорь приказал:
Скорей в санчасть.
Его ребята
Подхватили двое
И вот уже пошла машина
Мчась.
И сам полковник
Торопил: — скорее.
В санчасти подключили
Кислород.
И снова в путь,
Мотор гудел зверея,
— Братишка мой,
Живым лишь только будь.
До госпиталя сотня
Километров.
Но пройдены они
За полчаса.
Как-будто их несло
Попутным ветром,
Случаются такие
Чудеса.
Когда полковник
Всё твердит: — Скорее.
Все видят, близок
Раненый ему.
Мотор под сапогом
Гонца звереет.
Наперекор
Естественно всему.
И вот уже Салман
В руках Олеси.
И в операционной
Бой за жизнь.
Полковник сам
Взмолился в поднебесье.
— Братишка мой родной,
Давай, держись!
Борьба шла долго,
Всё ж четыре раны,
Но пуля всё же
Не задела мозг.
Аллах, как мог,
Сберёг тогда Салмана.
Полковник не скрывал
Бегущих слёз.
20
Руслан ещё не понял,
Что случилось.
В промежности была
Сплошная боль.
И он умом понять пытался
Силясь,
Что быть не суждено,
Самим собой.
Он тоже был
В сан часть свою доставлен.
И врач сказал,
Да, сделали скопца.
И выстрел точно
В яйца был направлен.
Хоть хорошо,
Обрубок есть конца.
Когда-то я слыхал
В Чечне об этом.
Ещё в начале
Первой их войны.
Там яйца отшибала в раз
Дуплетом,
Снайперша,
Из Рижской стороны.
Так ей в отмщенье
В глаз пустили пулю.
А офицер,
Тот кончил сам себя.
И вот у нас,
Тем ветерком подуло,
Наверно баба,
То же секс любя.
Руслан всё слышал,
Был он без наркоза.
И тут он сразу
Вспомнил свою мать.
И по щекам его
Катились слёзы.
Теперь он начал,
Что-то понимать.
В санчасти он
Пробыл ещё неделю.
И с воинского был учёта
Снят.
Какой он пол теперь
На самом деле.
Он боль в душе
Не мог в себе унять.
И с фронта он
Вернулся сразу в Ригу.
Скрыв о Салмане
Правду до конца,
Пред Лорой он
Не стал таить тригу,
Что превратился
В вечного скопца.
— Я, мама Лора,
На Кавказ поеду.
Найду могилу мамы
И отца.
Хочу им то же
О себе поведать,
Что из меня там
Сделали скопца.
— Езжай, сынок.
Сказала ему Лора.
— Сама я хоронила их
В селе.
И до сих пор
В душе не гаснет горе,
Хоть сколько лет,
Лежат они в земле.
И от меня
Там поклонись им в пояс.
И может быть
Ахмеда встретишь там.
И я быть может то же
Успокоюсь,
А то моя душа
Совсем пуста.
21
Три месяца
Салман был в лазарете.
Олеся вытащила чудом
Мужика.
Но слава богу жив,
И будут дети,
В отличии от брата,
Дурака.
Там в госпитале
Все об этом знали.
Как мститель тот
Остался без яиц.
И Глории поступок
Одобряли,
Встречалось много
Одобрявших лиц.
Конечно с фронта
Он был тоже списан.
А Глория всегда была
При нём.
Ещё в здоровье было
Много риска,
Беда могла явиться
Каждым днём.
И он отправлен был
На полуостров.
Долечиваться
И пожить в Крыму.
Могло быть рецидивов
Много острых,
Чего не пожелаешь
Никому.
Приехал Игорь,
Попрощались вместе.
И орден Игорь
Сам вручил ему.
— Ты брат навек.
Неуронил ты чести,
Тебя я буду
Навещать в Крыму.
И в этой же приятной
Обстановке,
Им Глория преподнесла
Сюрприз.
— Хвалиться этим
Вроде и неловко.
Но это долгожданный мой
Каприз.
Уже четыре месяца
Ребята,
Салман быть может
Будет и не рад,
Но я беременна,
От этого солдата.
И хором закричали все:
— Ура!
Салман хоть не хотел,
Спешить вот с этим,
Аллах не стал
Бездетность нам прощать.
И день рождения сына
Мы отметим.
Я думаю, что то же,
Сообща.
22
Руслан нашёл могилу
На Кавказе,
Помог ему
С ним встретившись Ахмед.
Хотя кто он,
Руслан узнал не сразу.
Врагов таких
Не хочется иметь.
Он рослый был,
Наверное два метра.
К тому же сажень целая
В плечах.
Лицо его излизанное
Ветром,
И неба синь,
Была в его очах.
Когда разговорились,
Стало ясно.
Что перед ним
Салмана был отец.
Он рассказал,
Всё совести согласно,
Что его сыну
Может быть конец.
— Твой сын прикрыл
Начальника собою,
Когда я отомстить хотел
Врагу.
Тогда у них была
Разведка боем.
Я вспоминать всё это
Не могу.
На разных сторонах мы
Баррикады,
С твоим Салманом были
В той войне.
Друг другу были
Мы давно не рады,
И отомстить за мать
Не дал он мне.
Хотя росли мы
Под одною крышей.
И матерью была
Его мне мать.
Но, что бы мстить,
Он не хотел и слышать.
Не стали мы
Брат, брата понимать.
Не знаю я,
Быть может жив остался.
В него я лупанул
Из калаша.
А если нет,
В него я не старался,
На совести моей
Его душа.
И, если что, Ахмед,
Прости за сына.
В злосчастной этой
Всей моей судьбе,
Одна лишь только
Мать моя повинна,
За что известно
Думаю тебе.
И я теперь
И ни мужик, ни баба,
Что б понял я,
Что вытворяла мать.
Стреляла б в глаз,
Не стыдно что б хотя бы,
Такой беды,
Врагу не пожелать.
— А как там Лора,
Знает ли о сыне?
— Наверно нет,
Да кто ей сообщит?
Случилось это
Там на Украине,
А Латвия закрытая,
Как щит.
Да лучше было б,
Что б она не знала.
Я не смогу смотреть
В её глаза.
Она ведь мне,
Как сыну, доверяла.
Меж нами разыгралась бы
Гроза.
Но о тебе,
Рассказывала много.
Я знаю, что она тебя
Ждала.
И плакала,
Что разошлись дороги,
И на тебя ничуть
Не держит зла.
Ну ты, Ахмед иди,
Я тут побуду.
С родителями буду
Говорить.
Скажу,
Что вот вернулся их
Заблуда.
Хоть не за что мне их
Благодарить.
Ахмед ушёл,
Не стал мешать он парню.
Да, он без ласки
И любви их рос.
За что он может быть им
Благодарным,
И может быть
Стесняться будет слёз.
— Ну здравствуйте,
Сказал Руслан — Родители.
И ты отец, и ты родная
Мать.
Вы, как я рос
И как взрослел, не видели.
И кем я стал,
Вам тоже не узнать.
Я полон был за вас
Желанной мести.
А ты была ведь, мама,
Не права.
И я теперь
Мужской лишился чести,
Да лучше б с плеч
Слетела голова.
Я с детства за тебя
Хотел мстить, мама.
Теперь я понял,
Что творила ты.
Мужчин лишала
Ценности ты самой.
Да лучше б были
Пусть глаза пусты.
Аллах так сделал,
Что бы я всё понял.
Да и куда,
Куда ещё ясней.
Я даже перед братом
Вне закона.
И от того мне в десять раз
Больней.
Я к вам пришёл
Просить у вас прощенья.
Что, как хотел,
Не отомстил за вас.
Но больше не хочу я
Отомщенья,
И эти вам я
Говорю слова.
И жить я тоже
Не хочу, как евнух.
Нет у мня,
Ни брата, ни жены.
За это отдал я
Большую цену.
Дороже всей
Неправедной войны.
Я ляжу в эту землю
Рядом с вами.
Другого я не ведаю
Пути.
Прости, отец,
И не сердись ты, мама.
Я сделал всё,
Что б к вам теперь прийти.
И он достал с кармана
Нож, как бритву.
— Но вот и всё,
Теперь довольно слов.
Он прочитал
Короткую молитву
И с горла от ножа
Вскипела кровь.
23
Его похоронили
С теми рядом,
Кого он был лишён
Весь этот срок.
И мести кто
Придерживался взгляда,
Суровый им он
Преподнёс урок.
Ахмед собрался
Сразу ехать в Ригу.
Как Лору отыскать,
Сказал Руслан.
Решение пришло об этом
Мигом.
Что хватит по горам скакать,
Как лань.
В Латвию
Он добирался долго.
Сначала самолётом
До Москвы,
Доказывать, что свой он
Нету толка.
То тот не прав,
То эти не правы.
Кругом бумаги разные
И справки.
И он на подкуп
Денег не жалел.
Но в поезд он попал всё ж
На отправку.
От нервотрёпки
Даже заболел.
Приехал поезд в Ригу
Поздно ночью.
Он взял такси,
На нужный адресат.
Он так спешил
Увидеть Лору очень,
Что сам бы стал
Заместо колеса.
И торопил таксиста он
— Быстрее.
Ты что, родной,
Плетёшся, как ишак?
— Что так спешишь,
Иль жинка ужин греет?
Иль молодуха в койке
Хороша?
Таксист был то же
С юмором, но всё же.
Уже порой летел
На красный свет.
Ты на Салмана
Слушай, брат, похожий.
Уехал воевать,
Его здесь нет.
Я у него чинил свою
Машину.
Держал он мастерскую
На кольце.
Он говорил,
Поедет в Украину.
Да точно, где-то в Августе,
В конце.
Теперь уже кончается
Октябрь.
Жену Салмана,
Глорией зовут.
Живые вот вернулись бы
Хотя бы.
Вот мать одна
И проживает тут.
Ахмед ответил:
— Я отец Салмана.
С Кавказа еду я,
К своей жене.
Не видел долго их
И в сердце рана,
Всю жизнь не даёт
Покоя мне.
Но вот и дом их
В пригороде самом.
Ахмед спросил:
— Вам сколько за проезд?
— Ну, что ты, брат,
Коль ты отец Салмана,
Я и свои отдам,
Всё то, что есть.
Бывай здоров.
Привет своей супруге.
Я с детства знал
Родителей её.
Скончались где-то,
За полярным кругом.
Геологи те были
У неё.
Ещё подружка у неё
Альбина,
Погибла на Кавказе
На войне.
И Лора воспитала
Ее сына,
Она сама рассказывала
Мне.
Родители у той подруги
То же,
Когда узнали,
Что Альбинки нет,
От этого и умерли
Похоже,
Ну ладно, всё,
Передавай привет.
Ахмед зашёл во двор
Через калитку.
И постучал в окно
Возле крыльца.
Включился свет.
Не видя никого,
Ахмед окликнул.
— Вы, что не ждали
Мужа и отца?
Потом увидел он
Лицо Ларисы.
— Да, Господи! Ахмед.
Не уж-то ты?
Откуда ты?
Откуда ты свалился?
Молилась та
Узнав его черты.
Да заглянуть решил,
Из преисподней.
Хочу проверить,
Помните ль меня?
Она на шею кинулась
В исподнем,
Как в молодости
На его коня.
— Входи родной,
А я и не гадала.
Ведь тридцать пролетело
Полных лет.
Как клушка пред цыплёнком,
Заквохтала,
— В живых уж даже думала,
Что нет.
Давай, садись,
Я стол сейчас накрою.
Как раз к столу
Бутылку припасла.
Побалую
И чёрною икрою,
Соседка мне недавно
Принесла.
Но за столом
Не засиделись долго.
Сказал, что знает
Их семью таксист.
Что у Салмана там
Чинил он Волгу.
И оказался очень уж
Речист.
Там на Кавказе 76
Я Руслана встретил.
И там же я его
Похоронил.
Они с Салманом
Были твои дети
И свои слёзы
Я над ним пролил.
Он мне сказал,
Что ранил он Салмана.
Что командира
Тот закрыл собой.
Но могут и смертельными
Быть раны,
Но будет так,
Как нам дано судьбой.
С тобою надо съездить нам
К Салману.
А Лору всю
Уже кидало в дрожь.
Теперь и я
В проклятья верить стану.
Жене он подарил
Такую брошь.
Там Каин в поле
Убивает брата.
Та брошь от гугенотовской
Войны.
Они церквями,
Многими прокляты,
Ещё со стародавней
Старины.
Они ещё в шкатулке
От прабабки.
Хранила я их
Из-за серебра.
Их за хорошие
Продать хотела бабки,
От них скорей
Избавиться пора.
Ещё осталось
У меня две штуки.
А ту одну, Салман увёл тайком.
Прикладывал к ним
Дьявол свои руки.
Вот все и полетело
Кувырком.
Ну страстным был потом
Остаток ночи.
Давно не знала Лора
Мужика.
За эти годы
Выплаканы очи
И душу всю
Измучила тоска.
И вот теперь
Они вдвоём в постели.
Все предрассудки кинув
В пустоту,
Всё делали друг с другом,
Что хотели
И исполняли
Каждую мечту.
Ахмед её держал в своих
Объятьях.
Она была вся мокрая
От слёз.
И он в неё вошёл
Напором рати,
И оба провалились
В тайну грёз.
— Ты, девочка,
Такая же, как прежде.
Как цвет свежа,
И стройная, как лань.
Как ты сейчас
Прекрасна без одежды.
Со стороны
На это чудо глянь.
И ты меня пьянишь,
Как опьяняла,
Как кажется
Сто лет уже назад.
Сколь раз всё это
В памяти всплывало,
Сколь раз это стояло всё
В глазах.
— А что же ты
Молчал все эти годы.
Все эти годы
Я была одна.
— Я был на десять лет
Лишён свободы,
Когда у нас
Закончилась война.
Потом я думал,
Что тебя тревожить,
Да и не знал потом,
Как отыскать.
За эти годы всё
Случиться может,
К тому ж я стал
Немного отвыкать.
24
Готовились они
К поездке быстро,
Но всё же пролететь
Успел ноябрь.
Так дни летят осенние,
Как выстрел,
Да радовали б
Чем-нибудь хотя б.
И вот они в Донецке
На Донбассе.
И разыскали этот
Лазарет.
Когда-то город
Этот был прекрасен.
Я здесь бывал,
Когда-то в двадцать лет.
Тогда ещё
Всё было при Союзе.
Ах, сколько по Днепру
Ушло воды.
Теперь вот окна,
Чёрные, как лузы,
Разрушены народов всех
Труды.
Так и у нас
В войну всё было в Грозном.
Теперь столицу
Просто не узнать.
Народ к всему
Относится серьёзно,
Дай Бог что б никогда
Не воевать.
Что жив Салман,
И что он в лазарете,
Штабной о том
Поведал офицер.
Он был за справки
О бойцах в ответе,
Для быстрого принятия
Всех мер.
Совпало так,
Что и Катюша то же
С Москвы в тот день,
Приехала туда.
Как буд-то Бог
Собрал их всех похоже,
Что б все решить проблемы
Навсегда.
В прощальный день
В палате у Салмана,
Олеся были с Игорем
Вдвоём.
А Глория была там
Постоянно,
Как мед сестру
Оформили её.
Когда от Глории
Они узнали тайну,
Что Глория беременна
Давно,
Вошла к ним медсестра:
— Я не случайно,
Я принесла известие
Одно.
Здесь за дверями
Родственники ваши.
И просят разрешения
Войти.
Там две мамаши,
И один папаша,
И на одном
Все встретились пути.
А кто есть кто,
Вы разберётесь сами.
И распахнула дверь
Им медсестра.
В неё вошли,
Друзей обое мамы,
Потом Ахмед,
Огромный, как гора.
И что тут началось,
И смех, и визги.
Объятия и светлых слёз
Поток.
Шампанского
Вдруг полетели брызги,
К Салману Лора кинулась,
— Сынок.
— Родной ты мой,
Во всём я виновата.
И я себя сама за всё
Кляну.
Из-за меня лишь
Потерял ты брата.
Ведь эту я
Устроила войну.
Всё не могла
Сломить в себе гордыню.
И я за всё
Наказана сама.
Она ещё сильней
Прижалась к сыну.
Наверно я сошла сынок
С ума.
А вот отец твой,
Самый настоящий.
Ему поведал
О тебе твой брат.
Руслан теперь в земле
Покой обрядший,
Простивший всех
И сам не виноват.
Ахмед сказал:
— И мы простим друг друга.
За это мы
Не потеряем честь.
Надо прервать
Движение по кругу,
Я знаю, к счастью
Не приводит месть.
И Катя с Лорой
Кинулись в объятья.
Как там, когда
Упали с высоты.
Прости мне всё,
Прости родная сватья,
И ты меня любимая
Прости.
Теперь пусть будут
Счастливы хоть дети.
Поддержим их,
На сколько сможем мы.
И пусть для них
Всегда лишь солнце светит,
Что б никогда,
Они не знали тьмы.
06.12.2023. Конец.