Опять трагедия,
Мороз бежит по коже,
Вторую ночь я не могу
Сомкнуть ресниц.
Рождённый ползать по земле,
Летать не может,
Но мы придумали себе,
Железных птиц.
И ими всеми управляют
Тоже люди,
И эти птицы носят нас
На край земли.
И сколько мы ещё страдать
От горя будем,
Что разбиваются об землю
Корабли.
Вот из Египта аэробус
Шёл на Питер,
Две сотни с лишним пассажиров
На борту.
По обстоятельству трагических
Событий,
Он над Синаем камнем
Рухнул в пустоту.
А пассажиры все летели
Из курорта,
На фотографиях счастливых
Столько лиц.
И в самолёте разместились все
С комфортом,
Уют сопутствует внутри
Железных птиц.
У пассажиров всех свои
Воспоминанья.
И много шутят, все они
Их дома ждут.
И предвкушают все
С домашними свиданье,
Никто не ведает,
Что смерть их будет тут.
Да так бывает,
Что порою этим птицам,
По страшной, горькой объективности
Причин,
Не суждено уже
Нормально приземлиться,
Для всех кто в них, они тогда,
Как палачи.
К не счастью случаи такие вот
Не редки,
И вести страшные мы слышим
Словно гром.
Простая птица может сесть
На каждой ветке,
А этим птицам нужен лишь
Аэродром.
И если что-нибудь
Случается в полёте,
То даже как бы не боролся
Человек.
То все кто в них, из крови
И из плоти,
Уже с землёй потом
Срастаются навек.
Потом найдут конечно,
Кто и в чём виновен,
Погибшим всем, уже теперь,
Не больно им.
А тем кто ждёт,
Какой им ужас уготован?,
Как пережить им не дождавшимся,
Живым.
Как это страшно всё друзья
И как нелепо,
Уже две ночи не смыкаю я
Ресниц,
Такое синее,
Родное наше небо,
И на земле лежат
Фрагменты павших птиц.
И вся земля вокруг напоенная
Кровью,
И человечьи всюду
Мёртвые тела.
Здесь и не пахнет даже
Божею любовью,
Была б любовь Его
Она б людей спасла.
На всё смотрю я как на поле
Страшной битвы,
Вокруг от горя почерневшая
Земля.
Из сотен уст летели
К Господу молитвы
И лили слёзы сотни глаз,
Его моля.
Но всё, как всюду и обычно
Бесполезно,
И сколько хочешь, можешь
К Господу взывать,
Но на земле лежит
Разбитое железо,
Видать Господь у нас
На ухо туговат.
Вот видим аэровокзал,
Аэродрома,
И видим девочку, малышку
У окна.
И имя у неё
Дарина Громова,
Была на страшном этом рейсе
И она.
К стеклу девчёнка прислонила
Свои ручки,
И смотрит в даль она,
В окно на белый свет.
Такая ж точно у меня
Малышка внучка,
Так на неё похож
Оконный силуэт.
Лишь десять месяцев
Малышке той Дарине,
И вот уже её теперь
На свете нет.
Когда свою представлю внучку —
Сердце стынет,
В моих глазах от боли
Меркнет белый свет.
Она совсем ещё безгрешное
Созданье.
Впервые видела в окно
Сей мир большой.
За что же Господи
Ей это наказанье?
И что теперь с её безгрешною
Душой?
В слезах встречающие женщины,
Мужчины,
Я просто горе не смогу их
Описать.
Кто свою дочку ждёт,
Кто внучку, а кто сына,
Они бы бросились в огонь,
Что б их спасать.
Но всё теперь уже случилось,
Всё напрасно,
И от безумства люди рвут
Свои сердца.
Погибших жизни закатились
Солнцем красным,
Родные ждать их будут вечно
У крыльца.
Словами знаю я, что душу
Не облегчить,
Погибших суммою любой,
Не заменить.
Но только знаю я одно,
Что время лечит,
А вам их помнить надо всех
И надо жить.
Я соболезную
И вместе с вами плачу,
Но только больше я молиться
Не могу,
Коль был бы Бог у нас,
То было б всё иначе,
За наши слёзы Он,
Давно у нас в долгу.
05.11.2015