Андрей был у бабушки
Только один,
Больше не было
Внуков и внучек
И кто и когда бы
Ей их народил,
Её дети? —
Их не было б лучше.
Дочка Наталья
Лишь его родила,
Стали пить
Вместе с мужем запоем.
В хозяйстве свои
Побросали дела.
И бродили по улицам
Двое.
Задача одна —
На бутылку наскресть.
Остальное всё
По боку было.
Пусть в доме бардак,
И пусть нечего есть,
Лишь бы только напиться
Хватило.
Голодный Андрюшка,
Орал по пол дня,
Те кто рядом
Соседи, спасали.
Так даже спасли его раз
Из огня,
На прохожего крик
Прибежали.
Беспробудная пара,
Тех алкашей,
Включённой оставили
Плитку.
Там жарили сало
С последних грошей
И оно пролилось
На накидку.
Потом в сковородке
Вспыхнул огонь,
И накидка огнём
Взялась тоже.
И дым повалил
Из открытых окон,
Но заметил один
Из прохожих.
Крикнул соседей,
Те к дому бегом,
А там по столешнице
Пламя,
Ребёнка схватили
В пелёнках кульком,
Потом бросились
За алкашами.
Достали и пьяных
Потом из огня,
И дом тех спасли
Супостатов,
Они же спасителей
Сами виня,
Ругались на них
Злобным матом.
За место того,
Что б спасибо сказать,
Так они ещё кинулись
В драку.
И соседям пришлось
Эту пару связать,
Одурманенных водкой
До мрака.
Милицию вызвали то же
Потом,
Те лишь прибыли утром
Неспешно.
Вальяжно зашли,
Не здороваясь в дом,
— Ну где эта парочка
Грешных?
С начальственным видом
Спросил капитан,
— Вы что развели шуму
Столько.
В деревне ведь каждый
С утра за стакан,
Самогоночки кто,
Кто настойки.
А вы бедолаг этих
Сразу вязать,
Вот и морды у них
Все побиты,
А я должен вам
Дорогие сказать,
Что и так вы уже
С ними квиты.
За самоуправство
У нас есть закон
И я б не советовал
Братцы.
Продолжал поучать
И воспитывать он:
Самим бы с другими
Не драться.
У нас пол России
Таких алкашей,
Где ж на всех напасёшься
Кутузок.
Вот их ото всюду
И гоним взашей,
Как французов когда-то
Кутузов.
Где общественность ваша
И где сельсовет?
Воспитанием надо
Заняться.
Потому и даю,
Вам добрый совет,
По возможности всё же
Не драться.
Милицию тоже
Не звать каждый раз.
У нас и без вас
Дел по горло.
Третий день мы не можем
Исполнить приказ,
С ювелирки все камни
Упёрли.
А ну-ка пошарь
По карманам у них,
Вдруг сказал капитан
Лейтенанту.
— На что-то же пили
Собаки они,
А то вдруг у них там
Бриллианты?
Лейтенант начал шарить
В карманах пьянчуг,
И достал два кольца
С бриллиантом.
По лицу капитана
Прошёлся испуг
И он тут оттолкнул
Лейтенанта.
И сам сунул руку
В глубокий карман
И достал в нём коробку
Алмазов.
— Понятых предоставьте,
Орал капитан,
Это ж надо
Какие заразы.
Назначили двух
Понятых из толпы,
Провели в доме
Тщательный обыск.
Связанных пьяниц
Увели из избы,
Арестованы были те
Оба.
Второй из детей —
Сын бабки Степан.
В то время он был
На отсидке.
Он всегда говорил:
— Или пан иль пропал,
Но и он
Пропивал всё до нитки.
А муж у неё
Не вернулся с войны,
В сорок пятом пришла
Похоронка.
Таких было тоже
Почти пол страны,
Их там всех
Сожрала оборонка.
2
И бабка Андрея
К себе забрала,
И он жил до семи лет
У бабки.
Пока был малыш,
Кое-как шли дела,
Ушивала родителей
Тряпки.
А пенсия бабушки
Тридцать рублей,
А малому вскоре уж
В школу.
И бабка стонала
Под крик журавлей,
Хоть деревня была та
«Весёлой».
Названий таких,
Всюду пруд хоть пруди,
Но село от села,
Вёрст за двадцать.
А как же мальчонку-то
В школу идти,
Как он будет в пургу
Добираться.
А школа была лишь
В соседнем селе
И повсюду одно
Бездорожье.
Дитя не погонишь
И даже во зле,
Было ей за Андрюшку
Тревожно.
И бабка сходила тогда
В сельсовет,
Дали им направление
В город.
Председатель хороший
Был человек
И на просьбу
Откликнулся скоро.
— Там открыли недавно
Большой интернат,
И жильё и учёба
На месте.
Меня может будет
Добром вспоминать,
А то может зарежет
Из мести.
Cказал тогда бабке
В Совете старик,
Но лучшего всё-таки
Нету.
И Андрюшка тогда
Изошёл весь на крик,
Буд-то сжить его взялись
Со свету.
И бабка сама
Много слёз пролила,
Но то был единственный
Выход.
А Андрюшка же думал,
Что бабка со зла,
Его от себя взялась
Сдыхать.
А он её кровь,
И надежда её,
И привыкла она
Очень к внуку.
Но делать то что,
Коль такое житьё,
Буд-то бабке
Отрезали руку.
Автобус ходил
В город в день только раз.
И она повезла
Туда внука.
И слёзы текли
У обоих из глаз,
Впереди предстояла
Разлука.
Там в городе бабка
Нашла интернат
И дала секретарше
Прошенье.
И спросила:
— Ещё я хотела бы знать,
Я смогу привозить
Угощенье?
Вареньице там,
Иль немного сальца,
Я сама то не очень
Богата.
Но хочется баловать
Чем-то мальца,
Чай здесь не родимая
Хата.
А если начнут
Его здесь обижать,
То он у меня парень
Прыткий.
Коль сдачи не даст,
Так он может сбежать,
На запоре держите
Калитки.
А я уж стара,
Что бы бегать за ним
И пропасть может запросто
Даром.
Мы с ним пред дорогой
Ревели все дни,
И не очень-то он
Благодарен.
3
Уходя бабка внука
Прижала к себе,
Не балуй, не дерись здесь
Андрюша.
Пусть Бог подсобит
В твоей горькой судьбе,
А сам, ты,
Начальников слушай.
Его секретарша
Сводила к врачу,
Потом был отправлен
Он в баню.
Он везде упирался
И кричал: — не хочу,
И жить тоже у вас
Не останусь.
Секретарша кричала,
Андрею в ответ:
— Ты тут, малый, давай-ка
Не спорь мне,
Бабульки твоей
Уже рядом здесь нет
И ты всё должен делать
По форме.
И дали Андрею
Ботинки потом,
Под размер
Подобрали одежду.
Секретарша сказала:
Теперь здесь твой дом,
И на дальнейшую жизнь
Надежда.
Она показала,
Где будет он жить,
Где будет учиться,
И кушать.
Постарайся с ребятами
Всё же дружить
И начальников здешних
Всех слушать.
Всё будет зависеть теперь
От тебя,
Как вести себя будешь
С другими,
И к тебе относиться
Будут то же любя,
Если дружен ты будешь
Сам с ними.
И вот потекла
Интернатская жизнь.
Только было здесь всё
По другому.
И сказал сам себе он:
— Андрюха, держись,
Привыкай теперь
К новому дому.
В тот день познакомился
Он с ребятнёй.
В зал ворвались те
После занятий.
Пожимая здоровались
С ним пятернёй
И робел он
От их восприятий.
Ведь кто-то подшучивал,
Кто-то острил,
Кто-то даже пытался
Глумиться.
Один же, как с равным
С ним заговорил:
— Ты хочешь со мной
Подружиться?
К несчастью я здесь
Не имею друзей,
Здесь все мнят о себе
Очень много.
Тебя как зовут?
Он ответил: — Андрей,
Снегирёв —
Он добавил не строго.
— А я просто Пашка,
Пашка Ильин,
Где родители
Я и не знаю.
Я с дома малюток
И всюду один,
И дом мой
Страна вся родная.
Но хочется близкого
Друга найти
И за брата
Что б был он мне вроде.
Давай будем вместе
По жизни идти,
Если сам ты, конечно,
Не против.
— Да нет, я не против,
Ответил Андрей,
У меня то же только,
Лишь бабка.
Да видно не очень-то
Нужен я ей,
Как тому без головому
Шапка.
— Но это, дружище,
Ты всё-таки брось,
Твоя бабка ведь кровная
Личность.
Мне кровных увидеть
Своих не далось,
Я бы к ним относился
Прилично.
— Тебе сколько лет?
Семь ответил Андрей,
— А вот мне уже семь
С половиной.
Но ничего,
Ты дружище не дрейфь,
За родителей мы
Не повинны.
С тобой теперь мы,
Как единый кулак,
Друг друга будем держаться,
Как братья.
Таких знаешь сколько,
Как мы, бедолаг?
Что всех даже не могут
Собрать их.
На всех их не хватит
Ни детских домов,
Ни других всех сиротских
Приютов.
Это я слышал
От училки самой,
Той, что нас всех учить будет
Тут вот.
Здесь много хороших
И добрых ребят,
И подонков достаточно
То же.
Так те верховодить
Над нами хотят,
Но получат лишь только
По роже.
За партой мы сядем с тобой
За одной,
Наши койки поставим мы
Рядом.
Пусть кто-то захочет
Придти к нам с войной
И любому дадим мы
По заду.
Пашка храбрился
Ещё минут пять,
Но звонок прозвенел всем
К обеду.
— Давай побежали
Места занимать,
Мы компота попьём
За победу.
И так эти милые
Два пацана
И по жизни пошли уже
Вместе,
А мирная жизнь,
Это то же — война,
И борьба за достойное
Место.
4
Наталью и мужа,
А муж — Николай,
Там менты раскрутили
По полной.
И пошли на этап,
Под собачий те лай,
И прощай теперь вкус
Жизни вольной.
За ребёнка они
Не всплакнули ни раз
Буд-то сына и не было
Вовсе.
И из сердца долой
Лишь пропал он из глаз
Он у них не стоял
На вопросе.
Николаю — все десять,
Наталье — пять лет.
Но других компаньонов
Не сдали.
И Колька сказал,
Что за это в ответ,
Они облагаются данью.
Ушёл в край Калымский
Острожный этап.
Там, где лето всего один
Месяц.
Из тюремных теперь
Им не вырваться лап,
Если только на шконке
Повесясь.
И с воли хоть будут
Их греть кореша,
Но зона не лучше там
Ада.
У многих бывает
Там рвётся душа,
Но всё ж выдержать ад этот
Надо.
Велик и могуч
Край Российский весь наш.
Но жизнь хуже порой,
Чем в сортире.
Но тюрем в стране
И тюремных парашь
Столько нету нигде больше
В мире.
До тюрьмы, как до смерти,
Четыре шага,
И не знаешь
Где больше резона,
По воле ещё
Одна ходит нога,
А вторая уже
Топчит зону.
5
Бабка очень скучала,
Порой не спала,
И ночами страдала
За внука.
Она бы его
И назад забрала,
Да крепко он свяжет ей
Руки.
За ним неотступно
Придётся ходить,
Не дай Бог
Если вырастет в папку.
В любую беду
Может он угодить.
Иль бандит какой
Схватит в охапку.
И цену назначит
За откуп потом,
А ей где за такими
Тягаться.
Николая с Натальей
Продать если дом? —
Государству он может
Достаться.
Ведь всё описали,
До полочки там,
Ущерб что б покрыть
Хоть частично.
Да всё растянули уже
По кустам,
Друзья и соседи все
Лично.
Кто станет там сутками
Всё охранять,
Со дворов друг у друга
Все тянут.
Один у всех принцип —
Побольше отнять,
А давать — это вря дли
Кто станет.
А Наталья да Колька,
Вернутся когда?
Или может совсем
Не вернутся.
Они ведь как пропасть,
Такие года,
Легче в омут порой
Окунуться.
И решила она
Попроведать внучка,
Собрала в сумку всяких
Гостинцев.
Дорога к родным,
Ведь всегда коротка,
Из пяти дорог
Будет мизинцем.
Всего шестьдесят
Было бабке лишь лет,
Но та древней смотрелась
Старухой.
На нервах жила,
И достатка ей нет,
А святым сыт не будешь ты
Духом.
Но всё же варенье
И сала взяла,
Карамелек каких-то
Грамм двести.
И не помнит уж сколько
В дороге была,
Но всё ж оказалась
На месте.
Андрей до безумия
Бабке был рад,
И конечно он рад был
Подаркам.
И бабке свою
Показал он тетрадь,
Без единой чернильной
Помарки.
В тетради стояли
Пятёрки одни,
Подошла и училка
Чуть позже.
И с бабкой о чём-то
Болтали они.
Но скорей о хорошем
Похоже.
И с Пашкой Андрей
Познакомил её.
— Это, бабушка,
Друг мой навеки.
В обиду меня
Никому не даёт
И любому он может
Ответить.
Бабка и Пашку
Прижала к себе,
— Ах сердечные други —
Герои.
Пусть будет Господь
С вами в вашей судьбе
И пусть вас не покинет
Обоих.
Ещё много потом
Она ездила раз.
И росли, и взрослели
Ребята.
И слёзы у бабки
Бежали из глаз,
От крепких ребячьих
Объятий.
И Пашка с Андреем
Скучали по ней,
Она была свет
В их окошке.
А время бежало
Копытами дней,
И в верх поднималась
Дорожка.
6
Ребята десятый
Закончили класс,
И к бабке собрались
На лето.
— Вот будет бабулька
Нам рада сейчас,
Ведь давно от неё
Нет привета.
Быть может хворает,
Не можется ей,
Ведь старость, сам знаешь,
Не радость,
С Пашкой об этом
Судачил Андрей,
— Нам с тобой
Торопиться бы надо.
Но вот и отъезда
Назначен уж день,
Попрощались с друзьями
И школой
Они едут к лучшей
Из всех деревень,
Что всегда называлась
«Весёлой».
Дорога у них
Заняла три часа,
С ожиданием транспорта
Вместе.
И вот зелёная леса
В дали полоса,
Наконец-то они уж
На месте.
К остановке подъехал
Автобус и встал,
— Кто в «Весёлую»,
Быстро на выход,
Скороговоркой
Шофёр прокричал,
Из трубы дыма шёл
Чёрный выхлоп.
Ребята сошли
И автобус рванул,
С грозным, громким урчанием
С места.
Дым из трубы
Ещё черней потянул,
Обдавая печальным
Предвестьем.
На спины свои
Натянув рюкзаки,
Зашагали ребята
В посёлок.
Дорога тянулась
У самой реки,
И была она то же
«Весёлой».
На речке был мост,
Там дорога в поля,
А здесь лес был густой
И зелёный.
Вся благословенная Богом
Земля
И склонились друзья
К ней поклоном.
Андрей ещё помнил
И речку и мост,
И ту улицу, где
Жили с бабкой.
Казалось тогда
Всему больший был рост,
Вот пожалуй и все
Недостатки.
Всем детям всегда
Это кажется так,
Людям взрослым
Совсем по другому.
Они не заметили
Да же то, как,
Подошли уже
К нужному дому.
Пашка смутился
И ещё больше он.
Всё крыльцо
Заросло лебедою.
Заколочены были
Проёмы окон.
Дом дохнул на них
Жуткой бедою.
Вон по дороге
Вроде едет сосед,
На него глядя
Парни застыли.
У забора поставил он
Велосипед
— И спросил,
Бабкин внук уж не ты ли?
— Привет дядя Ваня,
Да, самый я тот.
Ну а это вот друг лучший —
Павел.
Приехали в гости,
Никто нас не ждёт.
И никто даже ключ
Не оставил.
— А ты и не знаешь?
Нет бабки Андрей.
Мы её схоронили
С пол года.
Господь её грешную
Душу согрей.
Как слаба человечья
Порода.
Сходи к Аграфене,
От хаты там ключ,
Да она и накормит
С дороги.
Заглянете к ней
Словно солнечный луч,
И у ней там темно
За порогом.
Одинокой осталась
Теперь и она,
Её сына забрали
В солдаты.
А муж тоже с год,
Как скончался с пьяна,
Без мужчин
Тут подряд почти хаты.
Так вы пока там,
Я здесь доски сорву.
Что бы в комнатах
Стало светлее.
Я же тут по соседству
С вами живу,
Я ведь даже и крёстный
Андрея.
И Пашка Андрея
Слегка приобнял,
— Ты держись старина,
Мы прорвёмся.
Ты, как на костыль,
Обопрись на меня,
Мы с тобой
Лучшей доли добьёмся.
Соседка кормила их
С щедростью всей,
Пирожки с ветчиной
И картошкой.
И съели по чашке,
Наваристых щей,
Водки тоже глотнули
Немножко.
Друзей благодарность
Была глубока.
И им ключ отдала
Аграфена.
Простившись
Ребята сказали: — пока,
Что увидимся, мол,
Непременно.
Казалось что с бабкою
Умер и дом,
Только пыль лишь
Лежала повсюду.
Андрей Пашке сказал:
Мы всё приберём,
Перемоем полы
И посуду.
Потом мы протопим
Дровами и печь
И вся жизнь закипит в доме
Снова.
А если с тобою
Нам так на ночь лечь,
То тогда лучше спать нам
Без крова.
Потом забежим мы с тобой
В магазин,
Возьмём там мы винца
И закуски.
И выпьем с тобою
Один на один,
Как у нас говорится
По-русски.
7
И вот когда парни
Пришли в магазин,
Там двоих повстречали
Подружек
И они же конечно
В этой связи
Их к себе пригласили
На ужин.
Им Павел сказал,
Что Андрей из села,
Что здесь с бабкой
Он жил в малолетстве.
А бабка пол года назад
Умерла,
Ему дом вот достался
В наследство.
Узнали они
Имена и девчат
И сказали им адрес
Свой дома.
Часам мол к семи
Мы вас выйдем встречать,
Это были Анжела
И Тома.
Андрею Анжела
По вкусу была,
Но, а Павлу по сердцу
Томара.
И в доме ребята
Закончив дела,
Ожидали девчат
Этих пару.
Анжела блондинка
С копною волос,
А Томара брюнетка
С косою.
Пришли почему-то
Не вместе, а врозь,
Пробежала меж них
Буд-то сора.
Но всё ж за столом
Обе делали вид,
Что меж них всё прекрасно,
Как прежде.
Что нет никаких
Между ними обид,
А сама благосклонность
И нежность.
Поужинав вместе
И выпив вина,
Все решили пойти
На прогулку.
И в разные стороны
Пара одна,
И другая
Шли по переулку.
Томара вдруг стала,
Как буд-то грустна.
Было что-то плохое
На сердце.
И Павел спросил:
— Что тоскует она,
Ты во всём мне
Не бойся, доверься.
Томара сказала:
Дружок из тюрьмы,
Он вернулся и хочет
Наведать.
Хотя уж давно,
С ним закончили мы,
Но, а он всё равно
Мною бредит.
Приедет скорее всего
Не один,
Есть дружки, долбанутые
Тоже.
Но он перед ними,
Как царь, господин,
А друзья на шестёрок
Похожи.
Дружок мой — Тимур
Он опасен, как волк,
А друзья у него.
Как шакалы.
И в пакостях всяких,
Всё ж знают те толк,
Навредили уж многим
Не мало.
Давай от села
Далеко не пойдём,
В двор любой забежим
Для спасенья.
Иль Андрея с Анжелой
Там подождём,
Всё открыла она
Откровенье.
— Не бойся Томара,
Ей Пашка сказал,
Что, они убивать меня
Будут?
— А вон они едут,
Мотоцикл «Урал».
Побежали, то страшные
Люди.
Они из соседнего
Рядом села,
Здесь километров где-то
Пятнадцать.
У них без причины
Достаточно зла,
И им лишь бы только
Подраться.
И эти шакалы
Роман и Хасан,
Они те ещё то же
Ублюдки.
Тимур в драке редко
Участвует сам.
Он присутствует так
Ради шутки.
— Пусть ладно подъедут
Сейчас поглядим,
Не из робкого сам я
Десятка.
И драться начнём,
Ты подальше уйди,
Посмотрю я
Какая их хватка.
Дорожную пыль
Поднимая столбом,
Они вдруг тормознули
Пред ними.
За рулём был Тимур,
Со скошенным лбом.
У урода красивое
Имя.
И сразу вскочили
Роман и Хасан.
У Хасана в руках
Монтировка.
Но не для разборки
Видать колеса,
А что б в драках стучать
По головкам.
— Кто ты, откуда?
Спросил Павла Тимур,
— И что баба моя
Ты не в курсе?
Ну ка Хасан
Объясни ка ему.
Я пришёл из тюрьмы
Не из бурсы.
И то, что давно я
Уже не святой,
И за ради Христа
Не прощаю.
— А ты, сука, куда?
А ну-ка постой,
Вот теперь я с тобой
Пообщаюсь.
Крикнул Тимур,
На Томару в дали,
Та к деревне дала уже
Ходу.
Мы в старом болоте
Сошлись корабли,
Надо выйти на чистую
Воду.
Но Тома, как заяц
Дала стрекача,
Тимур плюнул,
Вернулся к ребятам.
И Пашке с размаху
Влепил с горяча,
Всё ж считая его
Виноватым.
Но Пашка ответил,
В пах резко ногой,
Тимур охнул
И в двое согнулся.
И тут же назад,
Он ударил другой,
Но тот сзади, Роман,
Увернулся.
И в это же время
Хасан свой удар,
В миг нанёс монтировкой
По Пашке.
У Пашки в глазах,
Вспыхнул свет, как звезда
И он рухнул на землю
В растяжку.
И снова удар,
Но уже по спине,
Но его уже Пашка
Не слышал.
Голова вся пылала,
Как-будто в огне,
Тимур громко спросил:
— Что, он дышит?
По коням орлы,
Видно парню хана.
Уносить надо к чёрту нам
Ноги.
В это время Андрей
Выручать другана,
С толстой палкой
Летел по дороге.
Томара успела
Им всё рассказать.
И он сразу рванул
На подмогу.
Но те смылись уже
И их не догнать.
Уносили враги
Свои ноги.
А Пашка лежал
Без сознанья в пыли,
Голова вся
С запёкшейся кровью.
Мотоцикл гудел
Уже где-то вдали,
На лице Пашки
Дёрнулись брови.
— Жив слава Богу!
Сделал выдох Андрей.
Быстро Пашку взвалил он
На плечи.
Теперь до больницы бы
Надо скорей,
Там его и спасут
И подлечат.
8
В больнице пришёл
Вскоре Пашка в себя.
Над ним Тома рыдала
С Анжелой.
Тома рыдала
Очень Пашку любя,
А Анжела подругу
Жалела.
Андрей на скамейке
Сидел во дворе
И как мог
Тихо Богу молился.
— Ты, Боже, так сделай,
Просил всё Андрей,
— Что бы Пашка в сознанье
Явился.
И сделай Ты так,
Что бы был он здоров,
И как раньше
Что б он улыбался.
Моя он один
Только близкая кровь,
Ни хочу что б один я
Остался.
А этих шакалов
Я сам разыщу,
И они не уйдут
От возмездья.
За друга я строго
Им всем отомщу,
Хоть придётся
Всю землю изъездить.
Анжела помчалась
К Андрею во двор
И она закричала:
— Очнулся!
Андрей в миг пролетел
Через весь коридор,
Перед дверью он чуть
Не запнулся.
В палату влетел
И пред Пашкой припал.
— Жив ты, родной мой
Дружище!
Значит снова с тобой
Нас связала судьба,
А тех всех сволочей
Мы отыщем.
И Пашка сказал:
— Как я буду готов.
А девчата:
— В милицию надо.
— Нет. Пашка продолжил:
Не надо ментов,
Я им сам отомщу
Этим гадам.
Но ни Пашки друзья
И так же он сам,
Главной в деле основы
Не знали.
Четыре нужны
Вместо ног колеса,
Павлу ноги совсем
Отказали.
И утром,
Когда его врач осмотрел,
То в сторонку отвёл он
Андрея.
Я тут сделал всё,
Что конечно умел,
Но ищете
Коляску скорее.
— Спинной повреждён
Его начисто мозг
И ходить никогда он
Не сможет.
Андрей вновь взмолился,
— Гад, как же ты мог?
Помоги и помилуй
Нас Боже.
Но Пашка теперь
Понял то же всё сам.
Ног своих он ни капли
Не чуял.
И слёзы к его
Подкатились глазам:
— Слушай друг,
Умереть лишь хочу я.
Кому буду нужен
Калекой таким?
Я теперь ничего
Не умею.
Чем буду в коляске
Сдыхать от тоски,
Лучше сразу
Верёвку на шею.
— Ты мне поклянёшься,
Сейчас же теперь,
Что так думать ты больше
Не будешь,
Сказал Андрей Пашке,
Прикрыв плотно дверь,
— О друзьях своих
Плохо ты судишь.
Томарка сказала
Не бросит тебя,
Только б живой ты
Остался.
Рыдала всю ночь
Здесь тебя лишь любя.
А ты вот умереть
Размечтался.
Потом я не очень-то
Верю врачам,
Не стоит и наука
На месте.
И зря друг родной,
Не руби ты с плеча,
Ещё будешь плясать ты
С невестой.
И я буду рядом
С тобою всегда,
Если сам где-нибудь
Не скопытюсь.
Двоих побоится
Нас тронуть беда,
Хоть будет сильнее,
Чем витязь.
И Пашка с улыбкою грустной
Сказал:
— Да, весёлое выдалось
Лето.
Пролетело меж нас
Как в небе гроза,
И теперь моя песенка
Спета.
9
Тимур и Хасан,
Те пустились в бега,
А Роман никого ведь
Не трогал,
И хоть понимал,
Что Фемида строга,
Но к нему-то
Зачем быть ей строгой.
Он просто свидетель
Случайный при том,
Кто же знал,
Что получится драка,
И он не покинул,
Родительский дом,
Но всё же дрожал он
От страха.
Но не было шума,
Была тишина.
Возраст был призывной
У Романа.
В Афгане же шла
В это время война,
И был призван служить он
В Афгане.
Служить через год,
Призван был и Андрей,
И свела их двух недругов
Служба.
Столкнулись в казарме
У самых дверей,
Друг на друга
Смотрели не дружно.
Их снимок Андрею
Томара дала,
Там вся троица подлая
Снята.
Втроём с юных лет
Вытворяли дела,
В чём и были всегда
Виноваты.
Но Тимур на два года
В тюрьму залетел,
И не взял их с собою
До кучи.
Потому вытворял
С ними всё, что хотел,
Был на голову
Этих двух круче.
А тот, где увидел
Андрея лицо,
То Андрею пока
Неизвестно.
Но у казармы
Взойдя на крыльцо,
На Андрея взгляд кинул
Не лестный.
Роман, как уже
Целый год прослужил,
А Андрей перед ним
Был салагой.
И особо ещё
Там ни с кем не дружил,
Дружбанов у Романа
Ватага.
И кода состоялся
У них разговор,
И Андрей пригрозил ему
Местью,
То тот об опасности
Сразу допёр,
И друзей всех
Поставил в известность.
Андрей не хотел
Начинать мордобой,
В начале ещё
Только службы.
И это бы снова
Не равный был бой,
И друзей для поддержки
Здесь нужно.
К тому же за рознь
Меж своими в полку,
Наказанье для всех
Было строгим.
Встретить морду врага
Его кулаку,
Там ещё было рано
Немного.
Но Андрей твёрдо знал,
Что он отомстит,
Но, а смерти ему
Он не жаждал.
И может быть даже
Его он простит,
Когда морду набьёт ему
Дважды.
Один раз за Пашку,
Другой за себя,
И ещё что б просил тот
Прощенья.
Что б знал, что нельзя,
Этих трогать ребят,
Что за ними всегда
Стоит мщенье.
Роман клялся ему:
Я друга не бил,
И Хасан его вырубил
Сразу.
Я просто случайно
Тогда с ними был,
И я сам не ударил
Ни разу.
— Потому-то те двое
Пустились в бега,
А я здесь служу в армии
Честно.
И зря ты во мне
Теперь видишь врага,
И ко мне упиваешься
Местью.
Но хочу, что б ты знал,
Я то же не трус.
И смогу за себя я
Ответить.
Я тоже, коль надо,
Неплохо дерусь
И тебе здесь победа
Не светит.
10
С Томой с больницы
Пашка ехал домой,
Та катила его
На коляске.
Ей было и грустно
И страшно самой,
Ведь всё это всерьёз,
А ни в сказке.
Страшно об этом
Да же видеть и сны.
Но с ним будет она
Просыпаться.
Ещё управляться
Придётся ей с ним,
Но способна ль она
Управляться.
Его будет нужно
Самой ей купать,
И стирать, убирать
Нечистоты.
И с кресла на койку
Его поднимать,
И ещё может многое
Что-то.
Томара мочала
И Пашка молчал,
Каждый только свою
Думал думку.
Надо продумать,
Не решать сгоряча,
Не хлебнуть
Не посильную рюмку.
Дома он ей сказал,
Вези в интернат.
Там начальство,
Оно пусть решает.
Но тебя я не стану
Обременять,
Но быть другом тебе
Обещаю.
Ты если захочешь
Жить рядом со мной,
Там же в городе
Снимешь квартиру.
Работу найдёшь,
Тебе легче одной,
Всё ж меня не таскать
По сортирам.
А может быть вместе
Учиться начнём.
Мне хотелось всегда
Быть юристом.
И будем с тобой
Часто видеться днём,
А ночи проходят ведь
Быстро.
Не будем с тобой
Друг о друге скучать,
Потому, что всегда
Будем рядом.
И не буду тебе
Ничем докучать,
И возиться со мною
Не надо.
На этом всё было
У них решено.
Они вместе
Уехали в город.
Мало кто не знает
Где счастье дано,
Что приходит порой
Оно скоро.
11
В Афгане во всю
Продолжалась война,
Никто быть не хотел
Виноватым.
Всё новых бойцов
Посылала страна,
И в гробах возвращались
Солдаты.
И кровь есть и смерть,
Как всегда на войне,
И там люди стреляют
Друг в друга,
Но что было нужно
В чужой нам стране,
Для кого совершали
Услугу.
В стране-то был каждый
Друг другу не брат,
У самих не совсем
Было тихо.
Но чужой же зачем,
Был нужен нам враг,
Когда нам своего
Много лиха.
Интернациональный
Был у нас долг.
Мы его там сполна
Отдавали.
Никак не могли
Люди взять себе в толк,
Почему за долги
Воевали.
Если били одних
Значит лучше другим,
Но, а те, что мы били,
Чем хуже.
И для тех и для этих
Мы были враги,
И для тех, кто сражался,
Был ужас.
И вместе однажды
Роман и Андрей,
Отправлялись на нужную
Точку.
И поровну было
У них козырей,
Каждый думал —
Придётся замочит.
У каждого всё-таки
Есть автомат,
А в дороге случиться
Всё может.
Разговор перешёл
У них скоро на мат,
Бить друг другу
Начнут скоро рожи.
Андрей отложил
В стороне автомат,
Предложил то же сделать
Роману.
— Что, очко заиграло,
Так твою мать?
— Нет, с тобою
Я драться не стану.
Сквозь зубы в ответ
Ему крикнул Роман,
— Я сейчас тебя шлёпну,
Паскуда.
У меня слава Богу
Хватило ума,
Ты теперь не надейся
На чудо.
Роман на Андрея
Наставил свой ствол,
— Дома всем я скажу,
Что душманы.
Ну что, растерялось
Твоё хвастовство?
Проверять ведь, я знаю,
Не станут.
Роман передёрнул
Игриво затвор,
— На колени теперь,
Слышишь, сука!
Как я только терпел
Тебя до сих пор.
Но теперь тебе будет
Наука.
И жаль что остался
Живой твой дружок,
А то бы там встретились
Вместе.
Я в тебя засажу
Сейчас полный рожок,
Из кишков твоих
Сделаю тесто.
Но он не успел
Надавить на курок,
Одиночный тут
Грянул вдруг выстрел.
Глаза закативший
Роман, как пророк,
Сам к Андрея ногам
Рухнул быстро.
Андрей сам не понял,
Кем был он спасён,
И он стал озираться
По кругу.
Кем точный выстрел
Был такой нанесён,
Так спасти лишь могла
Рука друга.
И тут он заметил
С винтовкой в руках,
К нему шёл человек
От пригорка.
— Так чудо, мой друг,
Совершает Аллах,
Ему от предательства
Горько.
Сперва мне хотелось
Убить вас двоих,
Но заметил я
Несправедливость.
А я сам ненавижу
Подлых таких,
И решил вот тебя
Осчастливить.
Андрей улыбнулся:
— Спасибо тебе,
А ты русским владеешь
Не плохо.
— Да было угодно
Когда-то судьбе,
По России бродил
Скоморохом.
И в цирках во многих
Я там выступал,
И смешные выделывал
Трюки.
Как этот, —
Красиво он правда упал?
И разжать не успел
Даже руки.
— Ты что собираешься
Делать теперь?
Вдруг спросил у Андрея
Спаситель.
— Обратно тебе
Уже заперта дверь,
Ведь могут тебя
Обвинить там.
У него сто процентов
Такие друзья,
Что как вы враждовали
Расскажут.
Тебе возвращаться
Обратно нельзя,
Тебя очень
Жестоко накажут.
Военное время,
А суд-трибунал.
Всё решат благородно
И к стенке.
Так может быть ну их
И двинешься к нам.
Ваших много у нас
По изменке.
Кто в плен попадают,
Кто сами идут.
Возвращаться назад
Неохота.
Одни здесь воюют,
Другие живут,
И находят семью
И работу.
— Спасибо тебе,
Но я к вам не пойду,
Воевать против наших
Не стану.
Чем предателем быть,
Сгореть лучше в аду.
Хоть в Союзе,
Хоть здесь вот в Афгане.
— А что он хотел
Этот хмырь от тебя?
Что у вас за сражение
Века?
— Да так,
Пошутили не очень любя,
И лишь сделали друга
Калекой.
— А ты говоришь,
Против них не пойду,
Ты своими считаешь
Шакалов?
Насчёт ада ты прав,
Гореть лучше в аду,
Чем таким попадаться
В опалу.
Тебе я одно
На прощанье скажу,
На военной столкнёмся
Тропинке,
В тебя несомненно
Я пулю всажу,
Закажи себе сразу
Поминки.
А если придёшь
Ты, как друг, без ружья,
Моё сердце к тебе
Не остынет.
Моя тебя примет
В объятья семья,
Как родного,
Как друга, как сына.
И он рассказал,
Как его разыскать,
Что семья его
Очень большая,
Что родители живы,
Отец есть и мать,
И сестра,
Что семью украшает.
И пятеро братьев
И все на войне,
И Аллах всё пока ещё
С ними.
И потом он сказал:
— Скажи-ка ты мне,
Только всё
Своё полное имя.
— Могу и сказать,
Я Андрей Снегирёв,
А отца звали все
Николаем.
Не знаю теперь
Жив ли он и здоров,
Но судьба у него
Очень злая.
С мамкой Натальей
Где-то вместе в тюрьме.
Я учился и жил
В интернате.
Но о них ничего
Не держу я в уме,
В чём не знаю
Они виноваты.
Бабка скончалась, —
Моей матери мать.
И из близких
Лишь друг теперь Пашка.
Из-за них он калека —
Не ходить, не стоять,
Монтировкой вломили
В растяжку.
— Всё эти козлы:
Показал он на труп,
За меня,
Отомстил ты за друга.
Ты прям в сердце попал
На вылет, мой друг.
И он быстро подох
Без испуга.
— А имя твоё,
Если то не секрет?
Спросил незнакомца
Андрюха.
— Да имя то есть,
А секрета вот нет,
Махмуд я,
Сказал парень глухо.
На вот возьми,
Протянул он платок,
Пойдёшь к нам,
Привяжи на макушку,
Тебя не один
Не посмеет стрелок,
Взять даже просто
На мушку.
Но ладно, до встречи,
А лучше прощай.
Всё пусть будет
Во славу Аллаха.
И ты не забудь,
Что тебе обещал,
Я врагов убиваю
Без страха.
Романа помог он
Андрею поднять,
И исчез так же как
И явился.
И Андрея не мог
Этот воин понять,
И за это по-страшному
Злился.
И с трупом врага
Шёл обратно Андрей,
И он думал,
Расскажет всё честно.
Дойти до полка бы
Вот только скорей,
Ему планы врагов
Не известны.
И надо ж как точно
Без промаха бьют,
А у нас молодняк весь
На сборе.
И для многих из нас
Это только дебют,
Так стрелять
Не научишься скоро.
12
Пашке с Томарой
Бог во многом помог.
У них всё, как нельзя,
Стало лучше.
Нашли те свой путь,
Из возможных дорог,
Они юриспруденцию
Учат.
В один поступили
Вдвоём институт,
Сдав экзамены все
На отлично.
И в общежитии
Вместе живут,
Хотя это не очень
Этично.
Комендант общежития
Против была,
И всё то, что за гранью
Морали,
Считала вертепом
И промыслом зла,
И такое она
Презирала.
Они меж собою
Ни муж и жена,
Но с учётом,
Что Пашка калека,
Жить вместе им
Разрешила она,
Чем другого искать
Человека.
Ведь Пашка один
Обходиться не мог.
И Томара была
Как раз к стати.
У них на двоих
Пара стройненьких ног,
Для начала и этого
Хватит.
В институте им надо
Учиться пять лет,
Институт с общежитием
Рядом.
С учёбой проблем
Никаких у них нет,
И халтурку ещё
Брали на дом.
Томара вязала
Из пуха платки,
Пашка шахматы делал
В ручную.
И сдавали всё это
В артель «Родники».
За один экземпляр —
Четвертную.
И стипендию тоже
По сорок рублей,
Получали они
Каждый месяц.
С Андрея призыва
Шёл поток дембелей.
Лишь Андрей заплутал
Где-то в весях.
О нём Пашка страдал,
Дождаться не мог,
Ни его самого
Ни привета.
Где его носит,
В по просторам дорог,
В какой части земли
Или света.
13
Тимур и Хасан,
Залетели в тюрьму,
Пошли оба по мокрому
Делу.
Закрутили такую они
Кутерьму,
Что даже те, кто в законе
Не смели.
Воровской обнесли
Они где-то общак,
А хранителю
Бритвой по шее,
Но такое братва
Не умела прощать,
И вдогонку пустили
Ищеек.
Когда поняли те,
Что они на крючке,
То решили в милиции
Сдаться.
Братва их на первом
Повесит сучке,
Не хотели они
Попадаться.
Надеялись всё же
В тюрьме будут жить,
Там тюремных
Достаточно кланов.
С большими людьми
Только надо дружить,
Не дадут те в обиду
Бакланов.
Братва коль возьмёт,
То им сразу хана.
А в руках у них деньги
Большие.
И запросто можно
Купить пахана,
Враз иначе насадят
На шило.
Поэтому сразу
Признались во всём,
На суде дали им
По пятнашке.
И на зону одну,
Как по делу вдвоём,
Полетели драчливые
Пташки.
Единственный выход,
Что б смерть избежать,
А вернутся —
Лет будет под сорок.
Забудется всё,
И не надо дрожать,
Что на нож налететь
Сможешь скоро.
А в сорок годков,
Ты ещё молодой,
Подфартит,
Даже можно жениться.
Коль новой тебя
Не зацепит бедой,
Но, а главное всё ж
Возвратиться.
14
Андрей труп Романа
Принёс на КП.
Доложил всё начальнику
Части.
По части в момент
Объявили ЧП,
Разгорались
Армейские страсти.
В убийстве Андрей
Сразу был обвинён,
Пусть логично — стреляли
Душманы,
Тогда почему,
Не убит так же он?
Крупным очень
Здесь пахнет обманом.
А если вступил он
С душманами в связь,
То тогда это
В десять раз хуже.
Хоть так он, хоть так,
Но на полк бросил грязь.
Отправлять в трибунал его
Нужно.
Одногодки Романа,
Все в голос один:
— Из гражданки у них
Ещё ссора.
И пуля на вылет
По центру груди,
Так попасть
Можно лишь из упора.
Пытался напрасно
Андрей доказать,
Что вины здесь
Совсем его нету.
Его приказали
Покрепче связать
И в подвал поместить
До рассвета.
Ни хлеба ему
Ни воды не давать.
Пусть он там
Поразмыслит о жизни,
Что бы он понял,
Как своих убивать,
Что врагов
Не прощает отчизна.
Андрея втолкнули
Со злобой в подвал.
Дверь закрыли с наружи
Засовом.
Не дали подстилки
Что б он ночевал,
Подогрели и матерным
Словом.
Он сел у стены
На пустое ведро,
Что б немного хоть
Вытянуть ноги.
Но правом боку
Заболело ребро,
Надсадил трупом он
По дороге.
Хотелось и пить,
И хотелось и есть.
Воды нет ни глотка,
Хлеба — корки.
Вот она правда
И солдатская честь,
Ему стало обидно
И горько.
Над землёю в подвал
Небольшое окно,
Что слегка позволяло
Всё видеть.
Казалось ему,
Что сидит он давно,
С болью в сердце
От этой обиды.
Он начал о жизни
Своей вспоминать,
И последний свой год
Предармейский.
И сколько раз Пашку
Пришлось поднимать,
Вместе с Томой
Союзом семейским.
Сколь раз успевал
Он его удержать,
От безумного
К гибели шага.
Но стал ещё больше
Его уважать,
За безумную эту
Отвагу.
Он так не хотел
Быть у них на руках,
Что готов сунуть голову
В пекло.
Хоть мысли витали
Его в облаках,
Тем не менее
Тело окрепло.
И он уже сам
Поднимался на стул,
Так же сам поднимался
На койку.
И стал постепенно
Он верить в мечту,
Что она поддаётся
Лишь стойким.
Он очень мечтал
Поступить в институт,
Очень стать он хотел
Адвокатом.
Ах если б он знал,
Что сижу я вот тут,
Что считают меня
Виноватым.
Давно уже не было
Писем от них,
Да и сам он писал
Тоже редко.
В боях и в засадах,
В военные дни,
Себя чувствуешь
Зверем ты в клетке.
Один добровольный
Не сделаешь шаг.
Всюду пули жужжат
Словно осы.
И сзади и спереди
Движется враг,
И на травах кровавые
Росы.
На память пришло,
Что вернувшись назад,
Он не мог отыскать
Свои снимки.
Томарке хотел их
Тогда показать,
Где они стоят с Пашкой
В обнимку.
В мозгу закружилась
Тревожная мысль,
А не Ромкиных рук ли
То дело.
Ведь в «Весёлой»
Ещё десять дней были мы,
В интернат смог смотаться
Он смело.
И дал там кому-нибудь
Пару рублей,
И те с тумбочки
Стибрили фотку.
В карманах пошарить бы
Думал Андрей,
Да! Вот это была бы
Находка!
Тот снимок скорее,
Носил он с собой,
Что б ни кто не
Сумел обнаружить.
Иначе б спросили,
— Что Ромка с тобой?
Ты же с Андреем
Не дружишь.
Карманы обшарят
Наверное всё ж
Прежде чем его в цинк
Запаяют.
А что ты Андрюха,
От этого ждёшь?
Таких в жизни чудес
Не бывает.
Он так и сидел
В глубине этих дум.
И терялся в нелёгких
Догадках.
И тут вдруг услышал
Скребущийся шум.
Кирпичей развалилась
Вдруг кладка.
В отверстие вполз
Бородатый мужик,
И сказал сразу коротко
Сходу:
— Давай следуй за мной,
Если хочется жить,
Есть один только путь
На свободу.
На руках он кинжалом
Разрезал петлю.
И за стенку нырнул
Вновь обратно.
И крикнул Андрею:
— Повторять не люблю,
Я от Махмуда — Понятно?
15
Через час они были
Уже далеко,
От армейских постов
И кордонов.
Но на сердце Андрея
Было всё ж не легко.
Его будут считать
За шпиона.
Бородач указал
Куда надо идти,
Путь далёкий
Километров тридцать.
— Дальше с тобою
Мне не по пути,
Мне нужно назад
Возвратиться.
Мне нужно в подвале
Заделать проход,
И поставить пехотную
Мину.
— Ты этим назад
Отрезаешь мне ход?
А не луче ль мне нож
Всадить в спину?
Спросил с раздраженьем
У гостя Андрей.
— Ты что за меня всё
Решаешь?
— Платок повяжи ты
И топай скорей,
А то на шашлык
Опоздаешь.
Сказал бородач
Ухмыляясь слегка.
А с кинжалом
Всегда я успею.
И если прикажут
Не дрогнет рука,
Выполнять я приказы
Умею.
На макушке платок
Повязав узелком,
С бородатым
Кивком лишь прощаясь,
Двинулся дальше
По ущелью пешком,
О все камни в пути
Спотыкаясь.
Он шёл до заката,
Почти целый день.
Его кто-нибудь должен был
Встретить.
Но Андрей
Прошагал уже пять деревень,
И никто не пытался
Приветить.
И так же за весь
Опрометчивый путь,
Он не слышал
И выстрелов даже.
Устав у дороги
Он сел отдохнуть,
На камень,
Что был других глаже.
Сидел минут пять
Озираясь кругом
И вдруг рядом
Увидел мужчину.
— Ну, что милый гость,
А теперь пойдём в дом,
Я уж час, как гляжу тебе
В спину.
Сказал улыбаясь
Подошедший мужик.
— Теперь мы на месте
С тобою.
Пойдём покажу я
Где ты будешь жить,
Новой жизнью
И новой судьбою.
Они вместе прошли
С километр пути
И вошли в переулок
Кишлачный.
— Что долго молчал,
Ты за это прости,
Не мог поступить я
Иначе.
Тебя с расстояния
Я изучал,
Всё же русский
И Бог тебя знает.
В этом деле нельзя
Поступать с горяча,
И язык всё ж
И вера иная.
А ты теперь будешь
В семье словно свой,
И что б нам на тебя
Положиться,
За семью что б ответить
Мог головой,
В этом должен был я
Убедиться.
Я понял,
Порядочный ты человек.
С далека это видится
Лучше.
За час я с тобою
Прожил целый век,
Ты понравился мне
Как попутчик.
Теперь познакомимся
Мы и в близи,
Братишка я младший
Махмуда.
И прибыл сюда
Только в этой связи,
Что бы ждать,
Не дойдёшь ты покуда.
Мой брат научил
Меня русским словам,
Но беседовать
Мне ещё туго.
Как может стать маслом
Сухая трава,
Так чужой может стать
Верным другом.
И в народе у нас
Ещё так говорят,
Коль не знаешь совсем
Человека,
Не тот, кто идёт
За тобою твой брат,
А кто в брод перейдёт
Первый реку.
И я понял теперь,
Ты бы первым пошёл,
И ёщё — не боишься ты
Риска.
И с другими
Ведёшь ты себя хорошо,
Есть в тебе благородная
Искра.
По воле Аллаха,
Моё имя Вахид,
Я младший из всех
Моих братьев.
Я всех их люблю,
У нас нету плохих,
Заключить рад любого
В объятья.
Но вот и наш дом,
Проходи добрый друг.
Будешь жить здесь
По воле Аллаха.
Кое-что тут мужских
Давно требует рук,
За войну всё посыпалось
Прахом.
Родители стары,
А мы на войне,
А сестра,
Ей всех коз подоить бы.
Как младшему надо бы
Делать всё мне,
Но хотелось врагов уж
Добить бы.
16
По приказу конвойный
Открыл утром дверь:
— Снегирёв — крикнул громко:
— На выход!
Ты что там заснул,
Недоделанный зверь?
Ну давай выходи,
Хватит дрыхать!
Подозрительно что-то
Стоит тишина,
В подвал скрылся конвойный
В проёме.
Да будь она проклята
Эта война,
И забыть теперь можно
О доме.
Подвал был пустой,
Ни одной в нём души.
И конвойный бегом
В караулку.
— Разрешите товарищ
Сержант доложить,
Прокричал заикаясь он
Гулко.
— Что там случилось?
Короче давай,
Сержант глухо буркнул
Спросонок.
— Товарищ сержант,
Ты, это, вставай,
Снегирёв наш в побеге
Подонок.
Сержант подскочил,
Буд-то сел на ежа.
— Да как же так, как же так
Сука.
Без конца продолжал
Повторять он дрожа,
Я же сам завязал
Ему руки.
А дверь ты смотрел?
Дверь была на замке?
Он бежал за конвойным
К подвалу.
А следы, там песок?
Ты видал на песке?
Блядь, мне этого лишь
Не хватало.
Теперь всё, нам мандец,
Теперь нам трибунал.
Мы догоним,
Сейчас же в погоню.
Кричал громко сержант,
Забегая в подвал.
Там в конюшне стоят у нас
Кони.
В суматохе он бегал,
От стены до стены,
И увидел,
Нарушена кладка.
Толкнул он ногой
И ударом волны,
Подвал весь взлетел
От взрывчатки.
У штаба три гроба
Все как близнецы,
Ждали только лишь
Борт вертолёта.
В шеренгах понуро
Стояли бойцы,
Похоронной ответственной
Роты.
Начальнику штаба,
Положили на стол,
От убитых,
Добро их карманов.
У сержанта деньгами
Рублей где-то сто,
Документы
И шприц наркоманов.
И пакет с героином
На доз где-то пять,
Сигарет ещё пачка
«Калинка»
У Романа, никак
Не могли все понять,
Снегирёв с ещё кем-то
На снимке.
А так же ещё,
Не большой был блокнот,
Он писал в нём
О стычках с Андреем.
Что при случае,
Он его раком согнёт,
Только б случай настал тот
Скорее.
Он писал, что отправит
Андрея к дружку,
Пусть там вместе на небе
Гуляют.
Почему волю дал он
В письме языку,
Никто видно до селе
Не знает.
Но начштаба и снимок
И этот блокнот,
В штабной сейф положил
Под охрану.
Он понял, что тайну
Хранил чью-то тот,
И разбираться
Когда-нибудь станут.
У конвойного лишь
Документы нашли,
Зажигалку,
Ещё сигареты.
Все жили,
Одною дорогою шли,
И теперь вот
Их песенка спета.
Никто не расскажет
Уже ни кому,
Всё, что знали,
О чём им мечталось.
Они погрузились
В холодную тьму,
И от них лишь те вещи
Остались.
17
Андрея Вахид
Всей представил семье.
С отцом познакомил
И с мамой.
На одной за столом
Все сидели скамье,
И с сестрёнкой
Красавицей самой.
Девчёнка смутилась,
Потупила взор,
И накрыло лицо
Покрывалом.
С открытым лицом,
Перед русским — позор,
А душа у неё
Ликовала.
Ей по нраву пришёлся
Высокий брюнет,
А глаза — голубые,
Как небо.
Если б да он спросил
Не сказала бы нет,
Хоть когда бы
И где бы он не был.
И вот потекла
Дальше новая жизнь,
Все привычки, культура,
Устои.
Самим себе он твердил:
— Ты, Андрюха, держись,
Жизнь попробовать заново —
Стоит.
Работа по дому,
Не в тягость ему,
Все к нему относились
С любовью.
И их тоже любить
Всех хотелось ему.
Жизнь казалась
Прекрасною новью.
В первые он жил
В настоящей семье,
И от всех получал
Уваженье.
И сидел за столом,
Он на общей скамье,
Вдоволь все уплетал
Угощенья.
Но главный был праздник,
Андрея души,
Сестрёнка Вахида,
Гульнара.
Её глазки и губы
Были так хороши,
Что пред ней быть
Хотел он гусаром.
Её русскому он
Обучал языку,
И учил сам афганский
Усердно,
По Афгански писал
За строкою строку,
Был к познаниям этим
Скаредным.
По-русски Гульнара
Общалась уж с ним,
Она была то же очень
Способной.
И в довольстве текли
У них мирные,
И Андрею там было
Удобно.
В Россию тянуло его
Только вдруг,
Когда сильно
Скучал он по Пашке.
Единственный был он
И преданный друг,
С кем делил он и хлеб
И рубашку.
Больше не за кем было
Андрею скучать,
С Анжелой расстался он
Сразу.
Многих сразу пыталась
Она привечать,
Что противно его было
Глазу.
И в поступках своих
Была очень вольна,
То шла к одному,
То к другому.
Но, как и Андрею
Была им нужна,
Для того лишь
Что б сбить им оскому.
Андрею она
В первый день отдалась,
И была очень опытной
В деле.
Для неё, что дышать —
Сексуальная связь,
Её было доступно
Всем тело.
Со всеми вульгарна,
Развязна была,
Но была и красивой
Безумно.
И казалось она
Сразу всем бы дала,
В весёлой компании
Шумной.
Гульнара в сравненьи,
Как ночь и как день.
Всегда на лице
С покрывалом.
Скользила по дому
Легко, словно тень
И только мать лишь свою
Целовала.
Хотя и отец
Вроде не был так строг,
Та ни разу не вышла
За скобки.
И девичьих не видел
Андрей голых ног,
Хоть была та девчонкой
Не робкой.
И лихо скакала
Она на коне,
И с винтовки стреляла
Отменно.
Проходила закалку,
В воде и огне,
Зажигалась,
Как спичка мгновенно.
Но первое место
Девичья всё ж честь,
И ни каждый той чести
Достоин,
И не нужна ей
Слащавая лесть,
Похвала здесь
Не дорого стоит.
Но девушка если
Кого изберёт,
Перед ним упадёт
На колени.
И любви вкус с одним
Она лишь поймёт,
С ним продолжит его
Поколенье.
Андрей это знал
И к себе сам был строг.
Он хотел разделить с ней
Все годы.
И молитву читал:
— Помоги мне мой Бог,
Мы ведь с нею
Из разных народов.
Но люблю лишь её я
Только одну,
Неужели ей то
Неизвестно.
Как созвучную с ней
Отыскать мне струну,
Что б моей она стала
Невестой.
Однажды Андрей
Чистил в стойле Коня,
К нему тенью прокралась
Гульнара.
И тихо спросила:
— Ты любишь меня?
Ты хотел бы, что б мы
Были парой?
Андрей даже щётку
Из рук уронил.
И сказал:
— Я сгораю от страсти.
О тебе лишь все мысли
И ночи и дни.
Ты одна сокровенное
Счастье.
— Тогда должен нашу ты
Веру принять,
И ты должен пройти
Обрезанье.
И тогда лишь смогу,
Я тебя обнимать,
Не боясь от небес
Наказанья.
— Гульнара скажи мне
С чего мне начать,
Я согласен на всё,
Что ты скажешь.
— Во первых об этом
Не надо кричать.
И родным говорить моим
Даже.
В субботу под вечер
Ты сходишь в мечеть,
С муллой там потолкуй
Об исламе.
Он скажет, как надо
Блюсти в этом честь,
А я всё расскажу
Моей маме.
Будешь обрезан
И по вере готов,
То придёшь ты к отцу
Меня сватать.
У нас не имеет
Значенье любовь,
Берёт женщину тот,
Кто заплатит.
Но так, как ты наш,
И Махмуда ты друг,
Отец мой не запросит
Так много.
Ты скажи твой калым,
Мастерство твоих рук,
И с семьёю по жизни
Дорога.
Скажи, что, как сын
Будешь их ты беречь,
И будешь покоить
Их старость.
За них и в могилу
Готов будешь лечь.
И своё всё отдать,
Что осталось.
И если отец
Даст согласье тебе,
Он назначит и день
Нашей свадьбы.
— Гульнара родная,
Луч солнца в судьбе,
Я сегодня жениться
Был рад бы.
18
Андрей сделал всё,
Как просила она,
И боль перенёс
Обрезанья.
Была ему вера
В Аллаха дана,
За неё принял он
Покаянье.
Легко, как по маслу
Прошло сватовство,
Да и свадьбу сыграли,
Как надо.
И менялся уклад
И всё естество,
Но с Гульнарой они
Были рады.
Продолжали и жить те
В отцовском дому.
И Андрей хорошо
Вёл хозяйство.
И страна и язык
Близки стали ему.
Он не знал,
Что такое лентяйство.
У её стариков
Вызывал он восторг,
На него не могли
Наглядеться.
И Гульнары отец,
За Андрея был горд,
Буд-то с ними
Прошло его детство.
Они ведь все знали,
Что он сирота,
А теперь и отец есть
И мама.
О чём ещё можно бы
Было мечтать?
И был в доме
Счастливый он самый.
Но по имени стал он
Теперь Абдула,
Так решили имамы
В мечети.
И когда были связаны
Все силы зла,
Нарождаться могли у них
Дети.
До конца своих лет,
Не забудет Андрей,
Радость брачной
И первой их ночи.
Тусклый свет у кровати
Ночных фонарей,
Наслаждение
Вечное прочит.
Гульнара спросила:
— Ты разденешь меня?
У меня пальцы все
Онемели.
Вскипает в груди моей
Море огня,
Я сама не дойду
До постели.
Смелее, прошу я тебя,
Абдула.
Слышишь сердце, как бьётся
Послушай.
Признанье тебе
Я своё отдала,
А теперь я отдам тебе
Душу.
Андрей стал на колени
Пред ней на ковёр.
И к бёдрам прижался
Пьянея.
Голых ног он её
Не видал до сих пор,
И они напряглись
Каменея.
Гульнара горянка,
И женщина гор,
И ноги её,
Как стальные.
Такая любому
Дать может отпор,
Времена если б
Были другие.
Но теперь та слабела,
И дрожала от чувств.
И Андрей с неё
Снял шаровары.
И Гульнара шептала,
Хочу я, хочу,
Всё, что есть у меня
Возьми даром.
Колени и бёдра
Он ласкал языком,
Поднялся и снял с неё
Платье.
Без лифчика грудки
Стояли торчком,
Мужских ожидая
Объятий.
Упругие белые два
Голубка,
Он к ним прикоснулся
Губами.
В ожидании та
Застонала слегка,
Ей в лицо буд-то
Бросилось пламя.
Подняв её нежно,
И очень легко,
Поклал девушку
На одеяло.
Все заботы о жизни
Ушли далеко,
Она жарко его
Целовала.
Он нежен был с ней,
Но казалось и груб,
Потому, что сгорал
В огне страсти.
Гульнара шептала:
— Не ищи моих губ,
Ты целуй меня в грудь
Моё счастье.
У нас в губы целуют
Лишь старых людей,
А жену муж целует
Лишь в груди.
А у русских целуют
Я знаю везде,
Но на то вы и русские
Люди.
У вас нету в любви,
Как в нашей оков,
И Бог ваш вам всё
Позволяет.
И Андрей вновь ласкал
Белых двух голубков.
Что вздымались
Как-будто взлетая.
Она обхватила
Ногами его,
Подставляя ему своё
Лоно.
И он нежно вошёл
В один раз глубоко,
И ответила девушка
Стоном.
Её пальцы скользили
По Андрея спине,
Ноготки впились
В нежную кожу.
Гульнара шептала:
— О как сладко мне,
О как хорошо мне,
О Боже!
И они вместе с нею
Сливаясь клубком,
Буд-то в омут нырнув
Вместе разом.
Под напором Андрея,
Под сильным толчком,
В раз достигли
Фонтана оргазма.
Андрей целовал
Её нежную грудь,
Её бёдра, живот
Её ноги.
И он ей говорил:
— Ты всегда такой будь,
Не хочу тебя видеть я
строгой.
Хочу, что б всегда ты
Доступной была,
Что б покорной была
Каждой ночью.
И хочу я,
Что б сына ты мне родила,
После сына ещё,
Что б и дочку.
Навеки и я,
Твоим буду рабом,
Хоть в любви,
Хоть в работе, хоть в битве.
Хочу для тебя,
Свой построить я дом,
Для меня твоё имя —
Молитва.
19
С побега Андрея,
Прошло уж шесть лет.
И война,
То вскипала, то гасла.
Поражения нет,
И победы в ней нет,
Сколько душ загубили
Напрасно.
Сколько в цинке уехало
Наших парней,
Сколь в плену их
Осталось в Афгане.
Где родная земля?
Снились сны им о ней,
А они находились
В капкане.
Ведь у многих уже
Повелась семья,
И уже были жёны
И дети.
И хотя им хотелось
В родные края,
Там могли, как предателей
Встретить.
Не дремало в союзе
У нас КГБ,
На крючке всех пленённых
Держали.
Если б кто-то вернулся,
Тех бы сразу без Б,
По тюрьмам бы
Пересажали.
Но советские вскоре
Ушли все войска,
Их Америка заняла
Место.
И Андрея по Пашке,
Съедала тоска,
От него, к ним давно
Не шли вести.
В Афгане опять,
Разгорелась война,
Но теперь уже
Американцы,
Опять в мрак и кровь
Опустилась страна,
Закружилось в смертельном всё
Танце.
У Гульнары погибли
Три брата в боях.
Остались Вахид лишь
С Махмудом.
И не безопасно
В тех стало краях,
Каждый день гибли люди
Повсюду.
Родители тоже,
От болезней слегли,
И дом весь наполнен
Был страхом.
И их стариков
Скоро в лоно земли,
Положили по воле
Аллаха.
У Андрея с Гульнарой
Были дочка и сын.
Такие милые, светлые
Дети.
Отросла у Андрея,
Борода и усы,
Но им счастье в Афгане
Не светит.
И он вскоре должен был
Стать под ружьё.
Много гибло повсюду
Повстанцев.
Не хватало людей,
Для жестоких боёв,
Давили их Американцы.
И Гульнара сказала:
— Слушай муж Абдула,
Нам здесь оставаться
Опасно,
Для чего я вот этих
Детей родила,
Что б страдали
И гибли напрасно.
Ты должен придумать,
Как дальше нам жить,
Может быть
Мы уедем в Россию?
Должны мы с тобою
Детьми дорожить,
Вечно в страхе быть здесь
Я не в силах.
Ведь времени много
Довольно прошло,
Про тебя там давно
Все забыли.
И к тому же своим,
Не делал ты зло,
И грех твой давнишний
Не в силе.
Мы приедем, ты скажешь
Что был здесь в плену,
Тебя могли и похитить
С подвала.
Не по доброй же воле,
Ты пошёл на войну,
Вас страна умирать
Посылала.
Вот пусть и поможет
Вернутся страна,
Мы за мир,
И у нас с тобой дети.
А здесь разгорелась
Такая война,
Что с земли всё сметает,
Как ветер.
Там, думаю, будет
Не хуже, чем здесь.
Но пули свистеть хоть
Не будут.
А будем работать,
Найдётся, что есть,
И всё остальное
Добудем.
С русским проблем
Теперь нет языком,
Русским владеют
И дети.
Бросить всё надо,
Бежать хоть пешком,
А придётся,
За всё мы ответим.
Решайся скорее
Мой муж Абдула,
Твой билет у тебя
Есть военный.
Документ тебе Родина
Этот дала,
Он поможет тебе
Непременно.
И когда их наведать
Явился Махмуд,
Они ему всё рассказали.
От войны теперь многие
Люди бегут,
С мешками сидят
На вокзале.
Махмуд их одобрил,
— Езжайте — сказал.
— Только в курсе
Держите от туда.
Хоть наши не будут
Вас видеть глаза,
Будут вести
Дороже нам чуда.
20
А Пашка с Томарой
Купили свой дом,
Ведь зарплата их то
Позволяла.
Пашка был адвокатом,
Ценным при том.
А Томка розыск там
Возглавляла.
Они на отлично
Закончили вуз.
Хоть далось им
Особой ценою.
И проблемы решили
Семейных всех уз,
Стали мужем они
И женою.
И Пашка к тому же,
Как был инвалид,
Взял машину
С ручным управленьем.
И мог разъезжать
По просторам земли,
Стал он неограничен
В движеньи.
Тихо катилась их
Семейная жизнь.
Нет ни взлётов больших,
Ни падений.
Надёжными были
У них рубежи,
И границы семейных
Владений.
Но всё закрутилось,
Однажды и враз,
В дом к ним вечером
В дверь позвонили.
Пашка видел в глазок,
Огонь чёрных глаз.
И они его
Предвосхитили.
Он понял,
Что это пришли не спроста.
Чувства грусти
И радости тоже,
Как лёгкую боль
Он в себе испытал,
И своей всей почувствовал
Кожей.
Когда торопливо
Открыл Пашка дверь,
Он увидел красотку
В хиджабе,
— Не знаю сюда ль я
Попала теперь?
В лицо глядя
Спросила та баба.
— Да, да вы войдите,
Ответил ей он.
Сам её пред собой
Пропуская.
Пред этим слегка ей
Отвесил поклон.
Так откуда вы,
Кто вы такая?
— Жена я Андрея
Из дальних краёв
А вы друг его,
Пашка, тот самый?
— Да, что случилось?
Жив ли он и здоров?
Боюсь время теряем мы
С вами.
Гульнара спросила:
— Водички б попить.
Горло всё у меня
Пересохло.
Столько бегать пришлось
Повсюду ходить
Чуть в дороге у вас
Не подохла.
Но Павел сказал ей:
— У нас люди мрут,
А другие животные
Дохнут.
— Да нету большой
В этом разницы тут.
Просто русским
Владею я плохо.
На их разговор
К ним Томара пришла.
И ей сказал он:
— Она от Андрея.
— Добрую ль весть
Ты для нас принесла?
Расскажи нам родная
Скорее.
— Ты Томочка, дай человеку
Попить
Пусть продолжит
Потом по порядку.
Устали уже
Мы в разлуке с ним быть
О нём в мыслях у нас
Лишь догадки.
Томара сказала:
— Пройдите сюда,
Усадив гостью
В мягкое кресло.
Принесла ей стакан,
Вот ваша вода,
И та выпив сказала:
— Воскресла!
Так вот, я не знаю
С чего мне начать,
Мы к вам едем
Из Афганистана.
Была б с вами связь
Вы могли б нас встречать,
Что бы вырваться нам
Из капкана.
Андрея судить должен был
Трибунал,
И причём за чужое
Убийство.
Только он никого
Сам не убивал,
Доказать не хватило
Витийства.
Убит был один,
Из трёх ваших врагов.
И Романом, мне кажется,
Звали.
Андрей не хотел,
Оставлять им долгов,
И с Романом они
Враждовали.
И Андрей хотел просто
Морду набить,
Когда двое те были
В дороге,
Но Роман захотел
Андрея убить,
И его обхитрил
Плут безрогий.
На Андрея наставил
Он автомат,
Через пару секунд
Был бы выстрел.
Но Аллах наш свидетель,
Кто виноват.
И в Романа стрельнул кто-то
Быстро.
Оказалось, что это
Был брат мой Махмуд.
Несправедливость
Эту он видел.
И помочь захотелось
Очень ему,
Его сволочь что б тот
Не обидел.
Андрею Махмуд
Предложил с ним уйти,
Но от этого он
Отказался.
И с трупом ушёл он
В обратном пути,
И виновным он там
Оказался.
И там посадили
Андрея в подвал,
А у наших везде есть
Подкопы.
Ночью кто-то из наших
Андрея украл,
Не убили его
Эти что бы.
И стал Андрей жить,
В нашем доме — отца.
И больше в руки
Не брал он оружье.
Хоть совесть
Съедала его без конца,
Но в семье все же
Жили мы дружно.
Потом стали мужем мы с ним
И женой.
Он сам принял
Исламскую веру.
С нами двое детей
Те тоже со мной,
Взяли их под залог —
Мне не верят.
И я вот с трудом
Разыскала здесь вас,
Дал Андрей
Приблизительный адрес.
В справочном то же
Человек меня спас,
И отправил меня
В отдел кадров.
А те уже прямо
Направили к вам.
А Андрей там в Москве
Под арестом.
Когда его взяли,
Я была чуть жива,
И теперь не найду
Себе места.
Во всём виновата
Я только сама.
Я хотела уехать
В Россию.
Тем я и Андрея
Сводила с ума,
А теперь нахожусь я
В бессильи.
— Всё ясно,
Немедленно едем в Москву,
Спасать надо быстро
Андрея.
Томара тебя с собой
Тоже зову,
Мы вдвоём
Всё успеем быстрее.
Надо вопрос весь
Решить до суда,
Тем более лет прошло
Много.
И запросы писать все
Не знаю куда,
Но потом всё решим
По дороге.
Хочу ещё знать,
Всё же как вас зовут?
Вы с Андреем
Прекрасная пара,
Красотою такой
Не бросаются тут.
Та ответила тихо
Гульнара.
21
Взлетели в Кабуле
И сели в Москве,
И Андрея трясло
В лихорадке.
Мысли разные были
В его голове,
Ждал так долго он этой
Посадки.
Впереди зал прилёта,
Встречи гостей.
И контроль паспортов
И таможня.
Как был бы он рад,
Из ментовских сетей,
Легко если б выбраться
Можно.
Подал капитану,
Военный билет,
Тот смотрел
Очень пристально, долго.
И сказал:
— В КГБ, вы должны дать ответ.
За нарушенье
Армейского долга.
Пройдите со мной,
Гражданин Снегирёв,
Вас давно уже ждут
Наши службы.
И прошу не шалить,
Вы и так уже дров
Наломали уж больше
Чем нужно.
— Разрешите с супругой
Уладить дела,
С ней без вас разберутся
Пойдёмте.
И охрана Андрея
С собой увела,
И те скрылись в вокзальных
Потёмках.
Обратился к Гульнаре
Потом офицер:
— Вас с детьми
Разместим мы в приюте,
И до выясненья
Принятия мер,
Там вы с детями
Побудьте.
Там вам будет пища
И будет ночлег.
Если нужно,
Мы свяжемся с вами.
Не советую я
Совершать вам побег,
И шутить не советую
С нами.
— Но мне разыскать
Надо наших друзей,
Они б нам помогли
Объясниться.
— Хорошо, тогда здесь
Вы оставьте детей,
С ними здесь ничего
Не случится.
Даю вам на поиски
Только три дня.
Это в ваших же всё
Интересах.
Не разочаруйте,
Прошу вас, меня,
А то будет скандальная
Пьеса.
И Томара в приюте
Оставив детей,
Помчалась одна
В неизвестность.
Всего лишь три дня,
Тут попробуй успей,
А в тюрьме эти дни
Словно вечность.
22
Андрей был охраной
Доставлен в СИЗо.
И был с зеками
В камере общей.
И здесь на него
Вдруг пахнуло грозой,
Подлетел к нему
Выродок тощий.
— Фамилию, имя своё
Назови,
— Снегирёв я,
Андрей я короче.
— А не хочешь ты сука
Умыться в крови?
Тьфу, тьфу, тьфу.
Не будь сказано к ночи.
— О тебе друг до нас
Уже тёрка дошла.
Корешка замочил ты
В Афгане.
С Романом и мы
То же ведь при делах,
Ты слыхал о Тимуре
С Хасаном.
Это я лично,
Монтировкой вломил,
Не подох ли
Шакал интернатский?
— Да нет, не подох,
Он меня попросил,
Что б тебя замочить
Пидор блядский.
К нему подскочили
Ещё трое быков,
— Да надеть его суку
На пику.
— А ну разойдись,
Не то дам вам пинков,
С угла крикнул
Мужик красноликий.
И все по своим
Сразу сели местам,
Видать в хате здесь
Был он смотрящий.
— Ты кого замочил,
В Афгане то там?
Ты смотри,
Как те зенки таращат.
— Никого не мочил
И мочить не хотел,
Хотел морду набить
До испуга.
Они трое козлов,
По своей простоте,
Навсегда
Покалечили друга.
И сбежали потом,
Только пыль колесом.
Одного там я в армии
Встретил.
Он был мне по фотке
Знакомым лицом.
От этих двоих
Был он третий.
Но шлёпнул не я,
А один маджахед.
Он заметил,
Как тот в меня целит.
И вот одного
Уже пидора нет,
Теперь только двое
При деле.
— Так ты говоришь,
Ты Андрей Снегирёв.
Не с деревни ль далёкой,
«Весёлой»?
— Да я от туда,
С тех самых краёв,
Где не было да же
И школы.
И бабка меня
Отдала в интернат,
Там мы с другом моим
И сдружились.
Перед ними он не был
Ни в чём виноват.
А они над ним так
Изверились.
А откуда вы знаете
Наше село?
И то, что и сам я
Оттуда?
— Там когда-то и я,
Сотворил то же зло,
Был не лучше
Чем эти паскуды.
Так ты говоришь,
Хочешь им отомстить,
Но один на один,
Вы согласны?
Но сам буду драку
Я вашу судить,
И бой будет до смерти.
Всем ясно.
— Ну кто хочет первый,
Хасан иль Артур?
— Артур,
Замочи эту суку,
А нет на второй
Тода я выйду тур,
И я ему выверну
Руки.
К Артуру подсел,
В дикой злобе Хасан,
Продолжая пустое
Бахвальство:
— Ты же Артур
Настоящий пацан,
А он просто так,
Зубоскальство.
Артур встал разминаясь
С улыбкой блатной.
Ну посмотрим,
Какой ты вояка.
Ты ведь не имел
Ещё дело со мной,
Ну тогда береги
Свою сраку.
В лицо сделал выпад
Он правой рукой,
Но был пойман,
Под локоть захватом.
Все услышали хруст,
И крик страшный такой,
Что хоть затыкай уши
Ватой.
У Тимура безвольно
Повисла рука,
И он задыхался
От боли.
И тут получил он
Удар кулака,
И кулем он рухнул
Под столик.
Андрей сел на него,
И единым рывком,
Свернул обречённому
Шею.
Поднял краснолицый
И Хасана кивком:
— Покажи теперь ты,
Что умеешь.
Хасан побледнел,
Ему понял — конец.
Он такой ещё битвы
Не видел.
Но стал он храбриться:
— Тебе друг мандец.
Ты сейчас меня сильно
Обидел.
Он костлявой ногой
Замахнулся под пах.
Но Андрей ухватив
Его ногу,
Крутанул по оси,
Та сломалась в руках,
В ножных сразу суставах
Во многих.
И опять страшный крик,
И потом тишина,
Его Андрей сложил
Почти в двое.
В позвоночнике хрустнула
Громко спина,
И конец известила
Тем боя.
Заполнила камеру всю
Тишина.
— Ты где научился
Так драться?
— За моею спиною
Большая война,
Что бы жить
Нужно было стараться.
23
В Москве Пашка бегал
По всем этажам,
Служебных контор
И участков.
Вернее не бегал,
А в кресле въезжал,
И да же без помощи
Часто.
И в военкомате
Вручили ему,
Снимок тот,
Что нашли у Романа.
Удивительно было
Ему самому,
Что доставлен он был
Из Афгана.
Это тот самый снимок,
Что искали они,
Когда вместе вернулись
С «Весёлой».
А у них не весёлые
Были те дни,
Каждый день
То больница, то школа.
Значит, что получается,
Этот чувак,
Его выкрал у них
Из альбома.
И никто изо всех
Интернатских зевак,
Не заметил,
Как лазил тот в доме.
По делу собрал
Павел сотни бумаг,
Позвонила Гульнара,
Махмуду.
И он ей ответил:
Смогу лишь я как,
То в Москве непременно
Я буду.
Доказательной базы,
Хватало вполне,
И если будет признанье
Махмуда,
То по той,
Что его обвиняют вине,
Он будет совсем
Неподсуден.
И Павел старался,
Сам, как только мог,
Дождались приезда
Махмуда.
И все вместе молились,
Помоги нам наш Бог,
Соверши
Не возможное чудо.
И чудо свершилось,
И у Павла в руках,
Уже был протокол
О свободе.
И Гульнара смеялась,
От счастья в слезах,
Что всё хорошо так
Выходит.
Но в СИЗо тормознули,
Весь этот процесс,
Ведь двойное убийство,
Не шутка.
И должны разобрать
Были этот эксцесс,
Пашка, чуть не лишился
Рассудка.
24
Колесом закрутились
По новой дела.
Всё могло бы
Быть очень плачевным.
Опять не козырная
Карта легла,
Как смертельный диагноз
Врачебный.
Но Андрея смотрящий,
К себе подозвал,
Выходить тебе надо
Из клетки.
Эти двое,
Которых ты сам заломал,
Они были здесь,
На доследке.
Когда-то они
Подломили общак,
И там кассира
На пику надели.
И воры все решили,
Давно сообща,
Пустить их на мокрое
Дело.
На зоне купили они
Пахана,
У него они были
Под крышей.
А здесь всё равно
Им была бы хана,
И всё хорошо,
Что так вышло.
— Тебе хочу правду
Одну я открыть.
Голос начал звучать
Совсем глухо.
Выйдешь ты чистым
Из этой игры.
Потому, что ты сын мой,
Андрюха.
Прощенья прошу,
Я последний подлец.
И я не владею
Витийством.
Но всё, что могу,
Для тебя, как отец,
Эти взять на себя мне
Убийства.
А мамка твоя
Уж давно умерла,
Там на зоне ещё
От чахотки.
Но тебя не напрасно
Она родила,
Хоть тебе предпочла она
Водку.
Андрей слушал его
Со слезами в глазах,
Вот пред ним
Его было начало.
— Не суди ты их строго,
Прошу я Аллах,
Я их то же обоих
Прощаю.
Он к отцовской припал,
Как мальчишка груди
И его сотрясали
Рыданья.
— Может будет у нас
Ещё встреча в пути,
А теперь уже сын
До свиданья.
Сейчас за тобою
Уже скоро придут
И ты чистым
Идёшь на свободу.
Там родные твои
У ворот тебя ждут,
Как я рад,
Что моей ты породы.
И пусть тебе в жизни сынок
Повезёт,
Ты прости нас
Таких непутёвых.
Но родителей детям,
Только раз Бог даёт
И найти не даётся
Им новых.
Эпилог
Открылись ворота,
Сделал первый он шаг,
На встречу свободе
И счастью.
И сразу увидел,
Что к нему все спешат,
И глаза всех их
Светом лучатся.
И первым бежал,
Самый преданный друг,
Друг Пашка — Его друг
Из детства.
И оглянулся,
С удивленьем он вдруг,
На своё инвалидное
Кресло.
И рукою махнул
И опять побежал,
У него теперь снова
Есть ноги.
И Андрея к себе,
Он всей силой прижал:
— Ты живой дорогой,
Слава Богу.
И Андрей обнимал
И жену и детей,
Томару, потом
И Махмуда.
— Ты спас меня друг мой
От многих смертей,
И мне всё подарил
Это чудо.
В бабкином доме
Был накрыт большой стол.
И нет места на скатерти
Голой.
Пусть дружба с любовью,
Живут хоть лет сто,
И пусть будет лето
Весёлым.
31.10.2017