С рожденья в детдоме
Был Валерка Сорокин.
А друг Колька Свиридов,
Лет где-то с пяти.
И Светка Глазкова,
С трёх летнего срока,
Но вместе пришлось им
И взрослеть, и расти.
Николай и Валерка,
Они одногодки.
А Светка, хоть младше,
Но трое ребят,
Ещё с детства мечтали
Пойти в мореходку,
И стать моряками,
Очень море любя.
Море глухо шумело
У них за забором.
Детдом находился
Прям на берегу.
И ему голосами
Они вторили хором,
И смотрели, как волны
Всё на берег бегут.
Там же вместе в детдоме
Они и учились.
Школу кончив, друзья,
Раньше Светки на год.
В Петербург, в мореходку
Потом поступили,
Сказав ей, что и Светке
Наступит черёд.
Меж собой же обдумав
Всей службы детали,
И решив, что не женское
Дело мор флот.
Они Светке об этом
Ничего не сказали,
Пока школу окончит,
Сама всё поймёт.
Одно дело мечтать,
Когда детство и дружба,
И когда над тобой
Ни ветров, ни штормов.
Совсем дело другое,
Тяжёлая служба,
Там, где нет ни семьи,
Порой даже домов.
А Светка девчонкой,
Была очень красивой.
И ни к чему ей тех волн
Набегающий вал.
Она и без моря
Стать могла бы счастливой,
Если б Колька хоть раз
Её поцеловал.
Ребята любили
Светку, оба, до жути.
Хоть она равнодушной
К ним, казалось, была.
Но каждый мечтал,
Что роман с ней закрутит,
Как лишь только свои
Сам уладит дела.
Но ребят всё же раньше
Она повзрослела.
И, что б не обидеть,
Никого из друзей.
Та симпатий своих,
Показать всё не смела,
Хотя Колька давно
Очень нравился ей.
И Валерка был свой,
Тоже верный и милый,
Так, что даже порою
Терялась она.
Но потом поняла,
Кольку больше любила
И была не её
В том конечно вина.
Сердцу, как говорят,
Приказать невозможно.
К кому склонит берёзку
Меж сильных дубов.
До них только дошло,
Что она стала взрослой,
А самим ей признаться,
То же было слабо.
До тринадцати лет,
Светка бегала плоской,
И на бёдрах под платьем,
Одна худоба.
И на что там смотреть
Парням было рослым,
А теперь между ними
Разгоралась борьба.
У ней как-то резко
Обозначились груди,
Постройнела фигурка
От плеч и до ног.
Уже в след ей глядели
Проходящие люди,
И ни Валерка, ни Колька,
Не смотреть уж не мог.
И тугая коса
Её пояса ниже,
Расплетаясь, бежала
С плеч, как водопад.
— Иль мне кажется, Колька,
Или Светку я вижу,
Тыркал Кольку Валерка,
Говоря не впопад.
И к тому же у ней
Была белая кожа,
Без всякой помарки
На красивом лице.
Николай отвечал:
— На актрису похожа.
Она метко попала
В сердца наши в цель.
Но Валерка сказал:
— Она будет моею!
— А ты что так уверен?
Спросил Николай.
— Я, как другу, тебе
Помешать хоть не смею,
Но удачи и ты мне,
Как друг, пожелай.
— Значит, что тогда, Колька,
Тянуть будем жребий?
Нет, жребий не будем,
Ведь Светка не вещь.
Коль полюбит меня,
Ты возврата не требуй,
А понравишься ты,
Не прилипну, как клещ.
Ну, что, по рукам,
Пусть сама выбирает.
И он руку Валерке
Свою протянул.
— Из-за женщины дружба
Порой умирает,
Даже жизнь порою
Стоит на кону.
Ответил Валерка
И слегка пожал руку.
— Но, надеюсь, до крови
У нас не дойдёт.
Вот уедем с тобой,
Пусть побудет в разлуке,
А дальше посмотрим,
Кому повезёт.
— Валерка, ты что?
Весь озлобился прямо,
Вед мы же друзья с тобой,
А не враги.
Не уступим друг другу,
Попадём вместе в яму,
— Да и ты не серчай,
Сам себя береги.
От неё всё зависит,
Как сама скажет Светка,
Продолжил Валерка,
Вдруг сжав кулаки.
— Но если не в пользу
Мою будет ответка,
То тебе не подам
Никогда я руки.
2
Разговоры все шли,
За пределами Светки,
И её не касались,
Ни глаз, ни ушей.
Да и спорили то же
Они очень редко,
Эти споры для них
Были не по душе.
Всё же, всё своё детство,
Они были вместе,
И за друг друга стояли,
Хоть до слёз, но горой.
И к друг другу питать
Не могли чувства мести,
Но, честь всё ж отстоять,
Каждый мог, как герой.
Валерка родителей
Не знал и не помнил,
А Колька мать помнил,
Та сильно пила.
Потом к ним тётка пришла
В юбке кожаной, тёмной,
И Кольку у мамки
В детдом забрала.
А Светка сказала,
Я бабушку помню.
А потом унесли
Её дядьки в гробу.
С той поры ещё помню,
Дом был с множеством комнат,
А нашу гвоздями
Всю забили избу.
Но, со временем дети
Пообвыкли в детдоме
И собирались в ячейки,
Что б вместе дружить.
Нашли близких по духу,
Средь общих знакомых
И близкими стали
Они дорожить.
Потому Николай
Тогда сразу опешил,
Когда в голосе друга
Заметил он гнев.
Будто в душу Валерке
Бес вселился иль леший,
Они в день тот расстались,
Не присмирев.
Но всё ж вскоре два друга,
Морские курсанты.
И каюта в общаге
Лишь одна на двоих.
И в учёбе они
Проявляли таланты,
И в группе своей
Были лучше других.
А учёбы то всей,
Полтора только года,
За одиннадцать классов
У них был аттестат.
И ночами им снились
Их морские походы,
Так хотелось скорей
Моряками им стать.
Разговоры о Светке
Вели они редко.
Эта тема меж них
Становилась стеной.
Но, о Кольке за то,
Часто думала Светка,
И в себе повторяла:
— Ты мой милый, родной!
Ну конечно же Колька
Об этом не ведал,
Что с ним может случиться
Из-за этой любви.
А пока их дела
Завершались победой,
И друг за друга стояли,
Только лишь позови.
И когда состоялся
Выпускной у них вечер,
И дипломы с отличием
Выдали им.
Николай приобнял
Друга нежно за плечи,
— Давай в кабачке
Где-нибудь посидим.
— Я не против, конечно,
Дипломы обмоем,
Хотя водки с тобою
Не знаем мы вкус.
Но за-то по другому,
Мы чего-то да стоим,
Оставим всё к чёрту
И заботы, и грусть.
Здесь у нас на Дворцовой
Дискотека морская,
В клубе там отдыхают
Только лишь моряки.
А мы обладаем
С тобой пропусками,
Так что можем развеяться
Там от тоски.
Наша Светка пол года,
Как уже в Петербурге,
Поступила, красавица,
В мединститут.
Она, может быть, станет
Хорошим хирургом,
Вот тогда и на флот,
Её враз заберут.
Но к нам не приходит,
Видно занята очень.
Да и мы с тобой тоже,
Ей не станем мешать.
Мы там в клубе девчонок
Найдём, между прочим
И таких, каких наша
Пожелает душа.
Их вся форма морская,
Ребятам шла очень.
И фуражки висели,
На чубах набекрень.
— Да, Валерка, мы выпьем,
Но только немного.
Что бы мы не попали
В какую то хрень.
В клубе было народу,
Что не протолкнуться.
В дыму девки порхали
Среди моряков.
— Слушай, Валерка,
Может лучше вернуться,
Что-то к шуму такому
Я не очень готов.
— Да не дрейфь, старина,
Мы с тобой пойдём к бару.
По стакану махнём,
Оглядимся потом.
Среди этих девчонок,
Подберём себе пару,
А потом и в общагу
К себе поведём.
Нам ещё получать
С тобой надо квартиры,
Хоть по комнате где-то,
Всё равно должны дать.
Светке дали вон с ванной
И с домашним сортиром,
И кухонька есть там,
И есть, где поспать.
Ведь детдомовским всем,
Выдают по закону,
И нам с тобой то же
Что-то перепадёт.
А потом на корабль,
Без всяких препонов,
Хорошо б на торговый,
Если нам повезёт.
Средь танцующих пар,
Подошли они к бару.
Заказали по водочке,
Граммов по сто.
Удивились, как влезло
По сто грамм в эту тару,
Но видят, с барменом
И не спорит никто.
Ну конечно, у бара,
Там не все из детдома,
Кто привык и копейки
Все в кармане считать.
Народ весь служивый,
Им давно всё знакомо,
Так что Колька с Валеркой
Были им не подстать.
— Всё, ещё по одной
И пойдём мы, Валера.
И девок я этих
Совсем не хочу,
Для меня и сто грамм,
Как убойная мера,
Не попасть бы потом
С передозом к врачу.
Николай выпил залпом
Ещё одну стопку,
Заплатил за обоих
И собрался уйти.
Валерка с ним рядом,
Толпу сдвинул неробко
И амбал тут огромный
Пред ним встал на пути.
— Ты кого тут толкаешь,
Пучеглазая килька.
За грудки взял Валерку
Этот самый амбал.
Видно, выпил мужик тот,
Не одну уж бутылку,
И совсем у него уж
Сорвалась резьба.
Но Валерка с размаху
Саданул его в челюсть.
И верзила свалился,
Как подрезанный сноп.
Тут забегала вся
Сразу клубная челядь,
А у Кольки по телу
Промчался озноб.
Так я это и знал,
Попадём в передрягу.
А амбал тот поднялся
И к Валерке с ножом.
Колька прыгнул меж ними
Проявляя отвагу
И тут же скрутился,
Свернувшись ежом.
Острый нож Николаю,
Вошёл прямо в пузо.
Но Валерка ещё
Врезал в лоб мужику.
И тот свалился в толпу,
Отключившимся грузом,
Удивляясь, наверно,
Его кулаку.
Валерка взвалил
Николая на плечи,
Вынес с клуба и сразу
Поймал здесь такси.
Стоял уже ранний
Октябрьский вечер
И дождь уже начал
Слегка моросить.
Погрузив Николая,
Он назвал адрес сразу,
Той квартиры однушки,
Где Светка жила.
Он понял, что Кольке,
Он жизнью обязан.
Светка скорую помощь,
Там вызвать могла.
Надо было им скрыть
Поножовщину эту,
Если влезет полиция,
То пропало – пиши.
И надежда была
На одну только Свету,
В которой он с Николаем
Не чаял души.
Дуракам, надо было б
Прийти к ней на хату.
И поллитры хватило бы
Им на троих.
И сейчас они были б
Ни кляты, ни мяты,
А теперь неизвестно,
Что ждёт ещё их.
Но причина вся в том,
Из них каждый старался,
Что б соперника меньше
Показывать ей.
Но, Валерка теперь,
С Николаем примчался,
Может, Светке, как быть
С ними, будет видней.
Они там занесли,
Николая на койку,
Светка в горьких слезах
И её всю трясло.
Но Николай молодец
И держался он стойко,
Видно, водкой ещё
Боль немного сняло.
Преподаватель знакомый,
Был, как к стати, у Светки,
Она у них анатомию
В группе вела.
Она сразу примчалась,
Бинты, шприц и салфетки,
И узи свой прибор
Она к ним привезла.
Преподавателя звали
Антонина Петровна,
Но без мужа была она
И без детей.
Потому и к Светлане
Относилась любовно,
Узнав, что из детдома,
Привязалась та к ней.
Приглашала Светлану
К себе часто в гости,
И вместе с нею с вареньем
Гоняли чаи.
— Хорошо не задеты
Ни связки, ни кости,
Сейчас и кишечки
Мы проверим твои.
На узи показало,
Что кишки были целы.
Нож проник в живот,
Видимо, не глубоко.
Бинт стерильный та в рану
Затолкала весь целый,
Когда рану промыла,
Кольке стало легко.
Она внутривенно
Ввела анальгетик,
И со стерильной повязкой
Наложила мазь.
— Ну, с Богом, всё заживёт,
Если ты не еретик,
И тогда только Светка
Слёзы вытерла с глаз.
— Как бы мы здесь без вас,
Антонина Петровна,
Сам Господь мне послал вас,
Вы Ангел души.
Николай уже спал,
Дышал тихо и ровно.
— Если, что эсэмеску,
Сразу мне напиши.
Вот таблетки б пусть пьёт он,
Ампинициллина.
Завтра сменишь повязку,
Потом через день.
Хорошо, что шагнула
Далеко медицина
И до дальних доходит
Уже деревень.
Она собрала
Все свои инструменты
И губами коснулась,
Светки бледного лба.
— Когда в жизни приходят,
Такие моменты,
Тогда говорят,
Долю просит судьба.
Валерка не слышал,
Он один был на кухне,
Но у Светки лицо
Загорело огнём.
Она тихо сказала:
— Без него я потухну
И если я думаю,
То только о нём.
— Молодой человек,
Вы б меня проводили,
Антонина Петровна,
Свой взяла саквояж.
— Да конечно, конечно.
Вы освободили
Нас от неприятностей,
Что страшно мне аж.
Светлана, я тоже,
Удаляюсь в общагу
И прости нас конечно
За этот визит.
Николаю я дал бы
Медаль за отвагу,
Но это больше награды,
То, что он здесь лежит.
3
Николай был у Светы,
Почти три недели.
И сказать можно было,
Что вполне он здоров.
Всё свободное время,
Светка с ним всё сидела
И однажды сказала,
Она про любовь.
— Я люблю тебя, Коля,
И давно очень сильно.
Хоть порой и к Валерке,
Тянуло меня.
Но теперь поняла,
Мои чувства стабильны
И прожить не могу
Без тебя я и дня.
И сейчас у меня
Всё совсем по другому,
Не так, как в детдоме,
Где всегда мы втроём.
О семье я мечтаю,
О собственном доме,
И как мы с тобою,
В этом доме живём.
И от слов долгожданых
И признаний невинных,
Колька вспыхнул, как пламя,
Прижав Светку к себе.
— Родная моя ты!
Ты моя половина!
Ты лучше всего,
Что в моей есть судьбе!
Они целовались,
Оторваться не в силах.
И у них из-под ног
Уходила земля.
Светка даже дрожала,
И шептала — Мой милый,
Я до капли, до капли,
Теперь вся твоя.
Они быстро сорвали
Друг с друга одежды,
И в страстном порыве
Упали в постель.
А Валерка в общаге,
Себя тешил надеждой,
О другом он и думать
Даже б сам не посмел.
Он, пока был один,
Всё ходил по конторам,
Себе да и Кольке
Пробивая жильё.
Но не мог же Колян
Оказаться вдруг вором,
Любви спорный объект сей,
Забрать, как своё.
Ведь Валерка, как думал,
Они вместе спросят,
Скажут Светке, что б та
Выбирала судьбу.
Или может быть жребий,
На неё они бросят
Или может другую
Учинят борьбу.
А тут всё так просто,
Сам принёс туда друга.
Ну конечно, спасибо,
Валерку он спас.
В голове у Валерки,
Всё вертелось по кругу.
Ну, а если обманет,
Получит он в глаз.
Ну пока ничего,
Он не знал и не ведал.
Хотя все эти дни,
Жить не мог без тревог.
Он пока ещё думал,
Что всё ж Колька не предал.
Он, как друг его лучший,
Поступить так не мог.
Ну, а в чём виноват,
Пред Валеркой был Колька.
Ведь Светка призналась,
Сама Кольке в любви.
А если б Валерка,
Спал на этой бы койке,
И был бы со Светкой
Каждый день визави?
Даже если б в любви
Та ему не призналась,
Только зная и то,
Как Валерка упрям,
Если б Светка сама
Перед ним не сломалась,
Он сам дал бы волю
И губам, и рукам.
Так что, кто из них лучше,
Судить можно двояко.
Но Николай в простодушье
И не думал о том.
Лично он не полез бы,
Никогда с другом в драку.
Даже если к нему бы,
Тот явился со злом.
4
Но Колька всё же решил,
Пока скрыть всё от друга.
И Светка то же согласна
С тем решеньем была.
От скоротечности чувств,
Как порой от испуга,
У них всё из-под ног
Убегала земля.
Валерке пробить
Удалось две квартирки.
И даже не хуже,
Чем у Светки жильё.
Ну и деньги, что были,
Он на это растыкал.
В таких конторах всегда
Восседало жульё.
О работе для них
Тоже договорился,
С фрахтователем судна,
Нужен только контракт.
Что Колька долго болеет,
Валерка сердился,
Потому, что с ним лично
Везде нужен контакт.
Ну пока все дела
Ещё шли без помарок.
Свою значимость в этом
Он держал высоко.
Кольке это он всё,
Поднесёт, как подарок,
Ведь Колька знает,
Что это, не так всё легко.
И если б Колька и Светка
Свой вручили подарок,
Что был приготовлен,
За друга спиной.
Валерку наверно,
Хватило б ударом
И он от них бы закрылся
Навеки стеной.
Потому и решили,
Они скрыть это дело.
Пока для признанья
Будет лучший момент.
И при встрече с Валеркой
Колька вёл себя смело,
Отвечая на друга, ему
Комплимент.
Валерка сказал:
— Да ты просто спартанец.
Ну как, выдержал вахту,
Ты здесь без меня?
И ты не приглашал
Светку даже на танец.
Нашей дружбы устои
И заветы храня?
Николай чуть краснея,
Отмахнулся от друга:
— Да брось ты Валерка,
Я хоть рад, что живой.
А то я и в правду
Был немного напуган,
Что меня понесёте
Вы вперёд головой.
Спасибо большое,
Антонине Петровне,
Она сама в прошлом
Прекраснейший врач.
Теперь я должник,
Её, вечный и кровный.
Дай Бог ей здоровья
И всяких удач.
— Мы с тобою промчаться
Должны по конторам,
Ответил Валерка,
Друга чуть приобняв.
И глянул в глаза,
С незаметным укором,
Может что-то почувствовав
Или поняв.
Николай же был рад,
Восхищался открыто.
— Валерка, когда ты
Это, друг, всё успел.
Даже и для работы,
Разыскал ты «корыто».
А я эти подвиги,
Вот все проболел.
— Да не парься, дружище,
Что важней есть здоровья?
А дела все свои
Наверстаем с тобой.
И дай Бог нам с тобой
Разобраться с любовью,
Я за Светку готов
И на подвиг любой.
Оббежав все конторы,
По жилью и прописке,
При помощи вброшенной
Валеркою мзды.
Их встречали с улыбкой,
Даже кланялись низко
И везде и повсюду,
Были только лады.
И потом посетили
Они пароходство,
С испытательным сроком,
Но их взяли на борт.
И Валерка кичился,
Своим превосходством:
— Для меня нет преград,
Где б мне было слабо.
Колька тоже хвалил
Расторопного друга.
Но признанья их с Светой,
Может всё омрачить.
Лучше Колька бы сам,
Эти сделал услуги,
Чем теперь мог упрёки,
Он за всё получить.
Выход в рейс был назначен
На двадцать второе,
А Сегодня двадцатое
Было число.
Конец уже ноября,
Небо в тучах сырое.
Что ребят ждёт в дороге
Радость жизни, иль зло?
5
Они на пирсе прощались
Со Светкой обое.
Светка каждого нежно
Прижала к себе.
Но с Колькой в объятьях,
Задержалась та в двое,
И слезинка повисла
На верхней губе.
И Валерка такого,
Не мог не заметить.
Кольку дёрнул он грубо,
Сказав глухо — Пойдём.
Не держать как бы Светку,
Потому, что был ветер,
И уже начинало
Накрывать их дождём.
А от них поодаль,
Прикрываяся шалью,
Была женщина в длинном,
Под дождик, плаще.
Она на провожатых,
Смотрела с печалью,
Но её не заметил,
Никто вообще.
Рейс должен быть долгим,
И тем паче зимою.
И, как им сказали,
Это месяца три.
Здесь неуважуха
И природой самою,
Ну коль надо, так надо,
И тут хоть умри.
Потому и прощались,
Так перед уходом.
По возвращеньи потом
Надо будет решать.
С кем останется Светка,
Кто ей будет угоден,
А кому уходить
И обиды прощать.
Люди, что из детдома,
Других проще в общеньи.
В команде были ребята
Через день, как свои.
И даже, как к новичкам,
Льнули к ним с угощеньем,
Капитан им сказал,
Вы, как дети мои.
Ребята быстро втянулись,
Хоть работа не сахар.
И каюта одна всё ж
У них на двоих.
Но, как бы там не штормило,
У них не было страха.
Команде всей нравились
Два парня лихих.
А время бежало,
Словно волны на берег.
В многих странах они
Заходили в порты.
Сколько миль их корабль
Уже перемерил,
Сколько встретилось всякой
Им в пути красоты.
Прошло месяца два
На корабль телеграмма,
Николаю от Светки
Пришла, как то вдруг,
Светка просила,
Что бы не было драмы,
Николая не знает
Об этом, пусть друг.
Радист прочитал этот текст
Капитану,
Что Светка беременна,
Девять недель.
Капитан вызвал Кольку,
Что друзьям было странно,
И Валерка за Колькой
Шмыгнуть тайно успел.
Он за дверью стоял
И конечно всё слышал.
Капитан говорил:
— Скоро будешь отцом.
Валерку как-будто
Долбанул кто-то дышлом,
Он шмыгнул назад
С хмурым, бледным лицом.
Весь текст он не слышал,
Да и не было нужно.
Он понял одно,
Николай ему враг.
Но он будет вести себя
С ним, так же дружно.
Это Колька пусть думает,
Что Валерка дурак.
Вслед минут через десять,
Вернулся и Колька.
И Валерка, смеясь,
Ему бросил в лицо.
— Это надо же друг,
У нас тайн теперь сколько.
Когда важным таким ты
Успел стать дельцом.
— Да какие там тайны,
Валерка, о чём ты?
За вчерашнюю вахту
Получил нагоняй.
Вроде я не зашпилил
Носовые кингстоны,
А я их от смены,
В таком виде и принял.
Вчера же и палубу
Мы не драили даже
И мы не нуждались
В забортной воде.
Сказал, повторится,
Серьёзно накажет,
Разгильдяйство приводит
К огромной беде.
— А ты сам то, что бледный,
Спросил он Валерку.
— Да, за друга в тревоге,
От чего же ещё.
Ты и сам то не лучше,
Как чёрт в табакерке,
Не даёт улыбнуться
Напряжение щёк.
Расслабься, не стоит,
Всё так брать близко к сердцу.
Пойдём, выйдем, подышим
На ветерке.
А то мы и правда,
Как накушались перца,
Или буд-то лежали
На горячем песке.
В это время уже
Ночь стояла над морем.
В самом начале
Был месяц февраль.
Этот день Николаю
Запомнится горем,
Ну и счастьем в дальнейшем,
Что и жизни не жаль.
А Валерка задумал
Дело страшное очень.
Может было б иначе,
Если б Колька не врал.
Он Кольку за борт толкнул,
Под покровами ночи
И не был объявлен
На судне аврал.
Убедившись, что это
Никто не заметил,
Валерка в кубрик вернулся
И сразу в кровать.
Всё может быть,
Мог и выхватить ветер,
Ветер может и крыши,
Когда надо, срывать.
Здесь же главное то,
Что никто не увидел.
А найти, не найдут,
Околеет в воде.
Он сам виноват,
Меня сильно обидел
И за это лишь он
Оказался в беде.
6
Когда Колька упал,
Захлебнулся водою.
Потому и кричать,
Бедный, сразу не мог.
И один на один
Со своею бедою,
Он только взмолился,
Спаси меня Бог.
Хорошо, что в спасательном
Был он жилете.
Это первый закон был
Для моряка.
На палубе если,
Без жилета заметят,
Могут даже уволить
И наверняка.
Но вода плюс четыре,
Никакой передышки.
Корабль скрылся из глаз
И нет больше огней.
И он начал петь,
Хоть себя сам не слышал,
И думал о Светке,
О любимой своей.
Когда поднят он был
На идущее судно,
Он в воде находился
Часа где-то два.
И как был он увиден,
Он почти был бессудный,
Что бы всё рассказать,
Не найдутся слова.
Это шло к ним на встречу,
С экспедицией судно.
Оно возвращалось
Из похода в Стокгольм.
Поход был их долгим
И достаточно трудным,
Только те, кто там был,
Знать моли бы насколь.
У начальника той
Экспедиции Карла,
С собою был пёс,
И это Шведский лапхунд.
Кобель очень умный
И к тому же не старый,
И на палубе ночью
Устроил он бунт.
Дело в том, что начальник,
Со своею собакой,
Находился на палубе,
По известным делам.
И пёс лаял так,
Буд-то кинется в драку.
Хотя в нём ни капли
Даже не было зла.
Собаки этой породы
И чутки, и надёжны.
Они очень бдительны,
И как сторожа.
И Карл почувствовал сразу,
Лай собаки тревожный,
Пёс даже скулил,
В нетерпеньи дрожа.
Карл подал сигнал
И включили прожектор,
И тут же команда,
Человек за бортом.
Он был на плаву,
Его держала жилетка,
Но он жив или нет,
Не могли знать о том.
Но на воду срочно,
Была спущена шлюпка.
И Николай уже быстро
Был поднят на борт.
Где его занесли
В небольшую каюту,
А собаке за это
Повар выделил торт.
С него до гола
Всю стащили одежду.
Был пульс очень слабый,
Но он был живой.
И доктор сказал:
— Не теряем надежды,
Хорошо, что под воду
Не ушёл с головой.
Он просто застыл,
На воде, словно свечка,
А голова была пламенем
Этой свечи.
И сейчас нам нужна,
Только жаркая печка,
Так, что надо положить
Его у печи.
На него был направлен
Тёплый воздух от печки,
И врач спиртом растёр
Ему ноги и грудь.
В условиях этих
С того света не лечат.
И таким остаётся
Один только путь.
Но будем стараться.
Кальций хлористый в вену.
Масло камфорное
Я под кожу введу.
И будем смотреть,
Что нам это изменит,
Я другого пока,
Ничего не найду.
Растирать его тело
Надо будет по чаще.
И лишь только придёт,
Хоть немного в себя,
Чай ему сладкий,
Как можно горячий,
И уход постоянный,
Пациента любя.
7
Валерка расправившись
В ту ночь с Николаем,
Спокойно, казалось,
Проспал до утра.
Пошёл утром в столовку,
Всем здоровья желая
И на смену потом
Ему было пора.
Но ему удивлялись,
— Что один, а где Колька.
— Да, как ушёл к капитану,
Я его не видал.
— А, что он так долго,
Это ж времени сколько?
— Может он ему лично
Задание дал.
— Да ты что, на всю ночь?
Быть такого не может.
По селекторной связи
Его объяви.
Где так можно трудиться,
Что он лезет из кожи?
Неужели к работе
Столько много любви?
С прибаутками, с шутками,
Все встречали Валерку.
Но после завтрака поднят
Вопрос был всерьёз.
По всему кораблю
Проводили проверку,
А у женщин глаза,
Были полные слёз.
На большом корабле,
Их всего было трое.
Зато были красавицы,
Все, как одна.
— Что случится могло?
Это, что же такое.
Его надо найти
И поднять хоть со дна.
Говорили они,
Доставая платочки,
Со слезами из глаз
Тушью мажа лицо.
— Эточто, словно овощ,
Он выпал из бочки,
И не видел никто,
И всё дело с концом?
В команде всех моряков
Уже было тревожно.
Капитан озабочен
Был не менее всех.
— Где же он есть,
Раз найти невозможно?
Не случился ли братцы,
Здесь какой-нибудь грех?
— От меня он ушёл
В девятнадцать пятнадцать.
Его смена должна быть
Лишь сегодня с утра.
Не могли вы, Валера,
С Николаем подраться?
Ведь одну телеграммку
Получил я вчера.
В телеграмме писала
Николаю особа,
Что б Валера об этом
Никак не узнал.
Видно, что влюблены
В эту даму вы оба,
Или Колька тебе
Может сам рассказал?
— Да нет, сам я там под……
И Валерка осёкся.
— Я подумал, что личные
Может дела.
Но его не дождался
И сразу улёгся,
Мне сегодня ведь тоже
На смену пора.
— А, что ж ты замолк
Сразу, на полуслове?
Ты хотел нам сказать,
Что подслушал всё сам?
И что ты Николаю
Потом приготовил?
На злодейство ведь хватит
Всего пол часа.
Ты отстранён
От всех дел и от службы,
До ближайшего порта
Будешь ты под замком.
Во всём разобраться
Окончательно нужно
И полиция этим
Пусть займётся потом.
Проводите Валеру
И закройте в каюте.
Сказал капитан
Крепким двум молодцам.
— Остальным по местам,
Аккуратны все будьте,
А то на многих, я вижу,
Совсем нет лица.
Обо всех изменениях
Мне докладывать лично.
Порт близлежащий
Теперь будет Марсель.
Вот там пусть разберутся,
С пареньком симпатичным.
Надолго, я думаю,
Он сядет на мель.
Там, в Марселе, стояли
Они ровно сутки,
Под конвоем Валерку
С корабля увели.
Вот тебе и Валерка;
Анекдотики, шутки,
И вот так, под конвоем
На берег земли.
8
Лишь на пятые сутки,
Николай вдруг очнулся.
У постели его
Дни и ночи был врач.
— Ну, что, с возвращеньем,
С того света вернулся,
Ну теперь будешь жить,
Так что парень, не плачь.
Врач салфеткой с лица,
Стёр бежавшие слёзы.
— И хоть как бы ты не был
Здоров и силён,
Но, всё ж, я б не купался
В такие морозы,
Продолжал балагурить
Всё с улыбкою он.
Врач с ним говорил,
На привычном, на русском.
Хотя знал он английский
И шведский язык.
— Вот поймали тебя.
В переулочке узком,
Кто ты, от куда,
Мне всё расскажи.
— А сам то я где?
Вы мне скажите сначала?
И как вы достали
Меня на свой борт?
Колька понял — корабль,
Судно сильно качало,
Был, как видимо, балов
Пять иль шесть где-то шторм.
— Ты на судне, на шведском,
Мы идём в порт Стокгольма.
И вот четверо суток,
Ты в беспамятстве как.
Я уж думал, конец тебе,
Друг сердобольный.
Что деревянный готовить
Придётся пиджак.
А ты всё ж молодец,
Ну и как твоё имя.
— Я Колька Свиридов,
С Петербурга я сам.
На корабль торговый,
На работу был принят.
Ходили два месяца
По разным портам.
А потом меня друг,
Просто выбросил за борт.
Но вся эта история
Здесь ни к чему.
— Что, повздорили что ли?
Не бось из-за бабы?
Сам я был молодой,
И тебя я пойму.
А я тоже Свиридов,
Так что, будем знакомы.
Жил в Зеленоградске,
Там есть город такой.
— Да и я же оттуда,
Я был там в дет-доме,
За забором шумел
У нас моря прибой.
Врач закрыл от тех слов
Глаза сразу ладонью.
Погоди, погоди,
Как зовут твою мать?
Если жива, то зовут её Тоня.
А в дет-дом я попал,
Когда было мне пять.
А Отчество как?
Скажи отчество, парень.
По отцу Алексеевич,
Так в бумагах моих.
Это ж надо, сынок!
Ты мне морем подарен,
Теперь может судьба
Мне вернёт вас двоих.
— Это ж надо, а мне
Ничего не сказала.
Да я б тогда, ни за что,
Никогда не ушёл.
Это ж надо, мне море
Подарок послало!
И это так замечательно,
Это так хорошо.
Не беда бы вот эта,
Вот и не было б счастья,
Ой прости меня милый,
Я не то говорю.
Поговорка такая,
Помогает несчастье,
О, Господи Боже,
Тебя благодарю!
Николай на врача
Посмотрел с изумленьем.
— Я не понял, кто болен здесь,
Я или вы?
Вы что такое несёте,
Мне с таким умиленьем,
Даже страшно за разум,
Вашей мне головы.
У вас что, такой метод,
Для поднятия духа,
Что уже шведы так
Поднимают больных.
— Двадцать лет лишь всего,
Нет, она не старуха,
Только лишь бы она
Оказалась в живых.
— Да о чём же вы доктор,
Объясните мне толком,
Прервал Колька его,
Как казалось, весь вздор.
— По нации мама
Твоя была полька
И с нею у нас
Получился раздор.
Она уже не хотела
Иммиграции новой.
В Зеленградске у нас
Был и домик, и сад.
А я был врачом,
Надоел быт совковый.
За границу куда-то
Я уехать был рад.
— Я уехал в Финляндию,
А потом уже в Швецию.
А она отказалась
Уезжать на отрез.
Она одна в отпуск,
Поехала в Грецию,
А я в Швеции был
И с радаров исчез.
Ну конечно же, год,
Совпадает рождения,
Ну как ты попал,
Сын мой милый, в дет-дом?
— Я мамкины помню
Ещё все похождения,
У неё в доме пьяный
Был вечно притон.
Подруги кричали
Наша Тоня! Голубка!
Ты наше спасенье,
Пей всё, и до дна!
А потом пришла Женщина,
В кожаной юбке.
И от мамки-пьянчуги
Меня забрала.
Твоя мамка была,
Акушер гинеколог,
Спаситель для женщин,
Повыше христа.
Жалко, что вместе,
Был век наш недолог.
Когда её я привёз,
Она была красота.
На симпозиум в Краков
Я летал с Петербурга
И там я познакомился
С мамой твоей.
Она была сильным,
Женским хирургом.
Что ж такого случиться
Могло потом с ней.
9
Мы скоро будем в Стокгольме,
Ты поедешь со мною.
Я совсем одинок,
У меня большой дом.
После мамы твоей
Не обзавёлся женою,
Так один и живу
Теперь в доме пустом.
— Поживёшь у меня,
Ты ещё очень болен.
Да и потом, возвращаться
Может быть не к чему?
По телевизору дашь ты
Своё объявление.
Что б виновные в этом
Точно сели в тюрьму.
Спасибо собаке,
Шефа нашего Карла.
Ведь она обнаружила
В море тебя.
Она это счастье
Нам с тобой оказала,
По собачьи несчастных
И бессильных любя.
Если хочешь, себе
Заведём мы такую?
Сын, родной, всё к твоим
Положу я ногам.
И по правде сказать,
Я по Тоне тоскую,
Как поправишься, сходим
Мы к её берегам.
Отыскать её будет,
Как я знаю, не сложно,
Если Тоня жива,
То отыщется след.
Как ты думаешь, Коля,
Такое возможно?
Простить сможет меня
Или всё-таки нет?
Вот тогда б мы зажили
Хорошей семьёю.
Ты тоже учиться
Пойдёшь на врача.
Ты представить не можешь
Это счастье какое.
Когда своих близких
Можно будет встречать.
Колька больше молчал,
Пока врач тараторил.
Его сознанье принять
Не могло это всё.
Казалось ещё,
Он болтается в море.
И море на дно,
Его в бездну сосёт.
Она всё о нём знала,
Все болезни, прививки.
Сердобольные няньки
Доносили всё ей.
С приношений её,
Те снимали все сливки,
Потому и сам Колька,
Там не ведал о ней.
Потом постепенно,
Улеглось всё на сердце.
Он под крышей и сыт,
И обут, и одет.
И устой не хотелось
Приправлять этот перцем,
От лишних волнений,
Пользы то же ведь нет.
Она знала, он рядом,
В одном городе с нею.
А потом он уехал,
Поступать в Петербург.
И на пирсе стояла она
Коченея,
Где со Светкой прощались,
Её Колька и друг.
Она неотступно
За ним шла всё по следу.
И Сама перебралась
За ним в Петербург.
Она не предаст,
Так, как муж её предал,
И не выпустит голубем
Сына из рук.
Пошла в Мединститут
И стала там педагогом.
И Светку потом
Приютила, как дочь.
Что позже ребят
Прибыла одним годом,
И во всём ей старалась,
Как можно помочь.
На экзаменах даже,
Вступительных тоже,
Но Светка не знала,
Что та Колькина мать.
Хотя в лицах у них
Что то было похоже,
Но это не так
Было просто понять
Её никто, никогда,
И в глаза то не видел.
В той ипостаси,
Как Колькина мать.
И она всё терпела,
И скрывала обиды,
Но детей она тоже
Не могла обвинять.
10
Прошел уже месяц,
Как Колька был с Алексеем.
И телевидение враз
Вдруг нагрянуло к ним.
Журналистов толпа,
В объективы глазеют
И с первых рук хотят знать,
И всё видеть они.
Но Кольке уже
Стало лучше намного,
И воспаление лёгких
Уже позади.
Но весь этот месяц,
Алексей жил в тревоге,
Но все же болезни
Он смог победить.
Потому и согласие
Он дал репортёрам,
Да и в правосудие надо
Отдать подлеца.
Хотя стучать на Валерку
Считал Колька позорным,
Но он выступал,
С положенья истца.
В тот же день в Европейских
И Российских каналах,
Нашумевший до жути
Прошёл репортаж.
Его Светка раз три,
Всё смотрела сначала,
И по телу у ней
Пробегал вновь мандраж.
И потом к ней прибежала
Антонина Петровна.
— Света, слышала ты,
Где теперь Николай?
Лицо её было
Совершенно бескровно
И она попросила:
— Водички мне дай.
— А вы что так взволнованы,
Антонина Петровна?
Да ладно бы я,
Но, а вы почему?
— Света, родная!
Да сынок он мой, кровный!
И отцом скоро будет
Он дитю твоему.
— Да ну, как это так?
Ну, а что же вы сами?
Вы ж могли объяснить,
Я ничто не пойму.
Если вы Колькина,
Если наша вы мама,
Значит вы бабушка,
Дитю моему?
— А Колька об этом
Ничего и не знает,
— Но зато повстречался
С родным он отцом.
Так что и дед
Будет тоже, родная.
— Атонина Петровна,
А вы похожи лицом.
Я интуитивно
Это всё понимала,
Как вас что-то роднило
С Николаем моим.
И всё даже это
Я так и представляла,
И хотела, что б вами,
Он был тоже любим.
А оно оказалось,
Всё, как я представляла.
Мне не верится даже,
Может всё это сон.
И жалко Валерку,
Что такое с ним стало?
Ведь всегда верным другом
Николаю был он.
Просто оба они
В меня сильно влюбились.
А я между ними
Терзалась одна.
Всё никак не хватало,
Из них выбрать мне силы
И я думаю в этом
И моя есть вина.
— Когда любишь обоих,
Выбирать очень сложно.
Ну, а если в супружестве
Только расчёт,
Поступится такими
И десятками можно,
И неважно тебе,
Кто подставит плечо.
Выбирать тогда можно,
Кто богаче, кто лучше,
Кто ростом повыше,
Кто красивей лицом.
Лишь бы был бы по жизни
Надёжный попутчик,
Кто пальчик твой безымянный,
Украсит кольцом.
А любовь, здесь сложнее,
Тот и тот вроде дорог,
Но между ними шатанье,
Лишь добавит тревог.
Молоко долго квасить,
Получается творог
И одну надо выбрать
Из всех в жизни дорог.
Я тебя не виню,
Я тебя понимаю.
Вы всё детство до взрослости
Были втроём.
И ты каждый день
Вместе их обнимала,
А из них каждый мыслил,
Только лишь о своём.
Но, я думаю, время
Всё поставит на место,
Меж близких людей
Не должно быть долгов.
И эти пройдут,
Обсужденья и вести,
И друг крепче тогда,
Когда друг из врагов.
Но опасней тогда,
Из друзей когда недруг,
Он намного опасней,
Самых лютых врагов.
Он души твоей знает
Сокровенные недра
И смертельных отвесит,
Тебе батагов.
Надо было бы раньше,
Всё же им объясниться,
Чьей не знаешь души,
С тем нельзя идти в путь.
Меж такими всегда
Что-нибудь да случится.
И если спину прикроешь
Поразит тебя в грудь.
11
Валерку таскали
Каждый день по допросам.
До тех пор, когда вышел
На ТВ репортаж.
И тогда уж и сам
Он артачиться бросил.
Когда доводы все
Пошли на абордаж.
Он признался в содеянном,
Находясь под аффектом.
Он любил эту женщину
И был без ума.
Николай ему лгал
И уже был со Светкой,
В телеграмме она
Подтвердила сама.
А она обещала,
По приходу с похода,
Лишь тогда только выбрать,
Кто ей люб и кто мил.
Потому он и бросил
Обманщика в воду,
Он известием этим
Ему разум затмил.
И теперь он сказал:
— Очень я сожалею,
Но и рад я безмерно,
Что всё ж Колька живой.
Пусть суд даст наказанье,
Какое имеет,
Я готов поплатиться
И своей головой.
Из Марселя в Россию
Послали запросы.
Светка всё подтвердила,
Что всё было так.
И по делу отпали,
Все другие вопросы,
И Кольке Французы
Влупили пятак.
Но был задан вопрос,
Где он хочет отсидки.
Здесь остаться, иль всё же,
Быть в российской тюрьме.
Что на родине может,
Получит он скидку.
Но такого Валерка
Не держал на уме.
— Мне теперь всё равно,
Что случиться со мною.
Мне, что здесь и что там,
Никаких перспектив.
Я и там то не очень,
Был обласкан страною,
А тюремные песни,
На один все мотив.
Я готов бы сидеть,
Ещё больше в два раза,
Если б всё, как в начале
В нашей жизни вернуть.
Что б такого не знать,
И, что б даже в рассказах,
Не смог бы никто мне
О таком намекнуть.
У меня нет невесты,
И теперь, нет и друга.
И совсем никого,
Из мне близких родных.
Так что мне всё равно,
Здесь и там будет туго.
Да, я и не желаю,
Мне условий иных.
Только мне бы хотелось,
Знать о них чуть побольше,
Как будет в дальнейшем
Жизнь катиться у них.
Если будет всё плохо,
Будет мне ещё горше
И буду молиться
Я за них в эти дни.
Если будет неплохо,
Буду рад я безмерно.
Буду Господа славить
За каждый их день.
Потерять своих близких,
Страшней ада наверно,
А мне хочется видеть,
Хотя бы их тень.
— Мы учтём всё, осужденный,
Ваши все интересы.
В жизнь личную их
У нас доступа нет,
Но, что будет доступно
И представлено прессой,
Может вам предоставить
Даже и интернет.
Мы конечно же вам,
Предоставим и почту,
Все газеты, журналы.
И другие досье.
Ещё вам я хотел бы,
Посоветовать вот что,
Напишите всё сами
Вы в письме их семье.
Я уже тридцать лет,
Как служу адвокатам
И знаю я, что повинность,
Изменяет судьбу.
А вы были истцу,
Даже больше, чем братом
И он может не станет
Вести с вами борьбу.
Может быть не придётся,
Вам сидеть и полгода.
Друг захочет вдруг гнев свой,
К вам на милость сменить.
И если для вас,
Он попросит свободы,
Я думаю, сможет
В этом суд уступить.
Кто стремится к вершине,
Тот её достигает,
Кто сдаётся в пути,
Тот и падает вниз.
Я хотел бы, что б жизнь
Была б ваша другая,
К вам такой почему-то
В моём сердце каприз.
Адвокат поклонился:
— Всё, что мог, то я сделал.
И к тому же я просто
Был назначен судом.
Если б вами был нанят,
То другое бы дело.
Был бы смысл за плату
Заниматься трудом.
Я к вам претензий, спасибо,
Никаких не имею.
И большей силы страданья,
Я готов понести.
От того, что я сделал,
Я в душе каменею
И пусть ради Светы
Он меня лишь простит.
Но слова эти были
И в письме его тоже.
Где раскаялся он
До безумья и слёз.
Но он и не думал,
Что друг, как-то поможет,
Он душевно страдал
И видно очень в серьёз.
12
У Алексея и Кольки
Все дела пошли в гору.
Со здоровьем у Кольки
Был тоже подъём.
И они собирались,
Теперь уже скоро,
Ехать на Родину,
Вместе вдвоём.
Пользуясь связями,
Кольке он документы,
И к тому же гражданство,
У них выбил в стране.
Кольку многие знали
И от всех комплименты,
К нему с восхищеньем
Летели извне.
Колька стыдился
И в то же время гордился.
Он теперь был здоров
И довольно богат.
И уже на Валерку,
Давно он не злился,
И зато, что в тюрьме он,
Не очень был рад.
Оно ведь всегда так,
Лишь беда миновала,
Уже жалко становится,
Даже врага.
К тому же и Светка,
Всё Валерке прощала,
Память детства и юности
Ей дорога.
Колька часто звонил
Дорогой своей Светке.
Та слала фото ему
С большим животом.
Но всё ж она обижалась,
Что ты звонишь так редко?
И в трубку ревела,
Белугой потом.
И вот настал этот день,
Как они из Стокгольма,
На Самолёте направились,
В Санкт-Петербург.
Алексею в душе
Было грустно и больно,
А в глазах его даже
Читался испуг.
Николай же, напротив,
Вертляв был и весел.
Вспоминал, как всё было
У них в первый раз.
И как тосковал он,
Ещё первый месяц,
Что даже слёзы порою
Катились из глаз.
Лишь одно волновало,
Это с мамою встреча.
Он не помнил её
И была та чужой.
Знал лишь, как врача,
В тот октябрьский вечер,
Когда на кровати,
Лежал он больной.
И теперь ему было
До ужаса страшно.
Она знала, что это
Лежит её сын.
И спокойно ему,
Обработала рану,
Так и не уронив,
Ни единой слезы.
Легко распрощалась,
Не подав даже вида.
Не выдал ни голос,
Ни действие рук.
А саму ведь, наверно,
Лишь душила обида
И страдал, бедняжка,
От дьявольских мук.
Но никто ведь не знал,
Когда она уже дома,
Как, упав на кровать,
Та сходила с ума.
А у них на глазах
Не могла по-другому,
Всё боялась, что счастье
Их разрушит сама.
А когда спасли Кольку,
Тут уже не сдержалась.
Поняла, что себя
Надо миру явить.
Ведь она за него,
Даже б с чёртом сражалась,
Ведь он на половину
Из её был крови.
И она понимала,
Что нельзя же так вечно,
От того, что любила,
Быть всегда в стороне.
Она со трахом теперь
Ждала с сыном встречи,
Как какого-то чуда,
Что приходит извне.
Да и кроме того,
Алексей теперь тоже.
А он ведь когда-то,
Её очень любил,
Но она же была,
Красивей и моложе
И то он уехал,
И всё сразу забыл.
А с другой стороны,
Надо б ей согласиться.
Просто там подучила бы
Шведский язык.
И теперь, что случилось,
Не могло бы случиться
И по жизни придётся
Проходить все азы.
Но не это страшило,
Как начать всё с начала?
Взрослый сын и сноха,
Скоро будет и внук.
И ещё Алексей,
От него отвыкала,
Испытала в достатке,
Унижений и мук.
Потому и пила
И частенько запоем.
И у таких появляется,
Сразу много подруг.
Водку пьют на халяву,
Свои в доску с тобою
И таких только больше
Всё становится круг.
А когда была трезвой,
Не единой заразы.
За падло и при встрече,
Головою кивнуть.
И ещё и обмазать,
Все стараются грязью,
А то даже могут
И нож в спину воткнуть.
Антонина гордилась,
Что нашла в себе силы,
Этот скинуть с себя
Удушающий грех.
И к сыну ходила,
Гостинцы носила,
И на работе у ней
Появился успех.
И когда она даже
В Петербург уезжала,
Не хотели с работы
Её отпускать.
— Как бы здесь без тебя
Наши бабы рожали,
Без тебя теперь будут
Бояться рожать.
А она отвечала:
— Что б рожать врач не нужен,
Но на тёплой поменьше
Сидят пусть печи,
Пусть до самых родов,
Спят всегда рядом с мужем
И тогда не придётся
От болезней лечить.
А то ещё лишь,
Завязалась там кроха,
И уже всё, не трогай
И не подходи.
То тошнит очень сильно,
То ещё как-то плохо,
А потом и маститы
И абсцессы груди.
13
Они им позвонили,
Когда вылетали.
И Атонина и Светка
В Аэропорту,
Уже целый час
Их вдвоём ожидали,
И каждый слышал лишь сердца
В груди своей стук.
Наконец объявили
Самолёт приземлился.
Прошло ещё двадцать
Очень долгих минут.
И Колька с цветами
Первый там появился,
И увидел, что Светка
Его с мамою ждут.
Алексей специально,
Задержался немного,
Сперва Тоня пусть с сыном
Даст волю слезам.
Она теперь сына,
Как мать, может трогать.
И Колька к ней первой
Сразу кинулся — Мам!
Она обняла его,
А слёзы бежали,
Как с маминых глаз,
Так и с Колькиных глаз.
И они так друг к другу
Лишь впервые прижались,
Как, наверно, и в детстве
Не случалось ни раз.
Он вручил ей букет,
Повернулся к Сетлане
И под платьем заметил,
Уже круглый живот.
Он обнял её крепко,
С увеличенным стахом,
И сказал: — Я вернулся,
Моя милая, вот.
И потом Алексей,
Подошёл уже скромно.
И Тоня навстречу
Ему сделала шаг.
Они вместе обнялись,
Как два близких влюблённых.
И в единое слилась
Их обоих душа.
— Так, все едем ко мне,
У меня много места.
Всем найдётся, где сесть,
Что поесть и где спать.
— Мама, спать буду я,
У своей лишь невесты.
Там самая лучшая
В этом мире кровать.
И не обсуждается,
Вам тоже есть с папой,
Что вспомнить по жизни
Или поговорить.
Так что, всё решено
И давно дело в шляпе,
И со Светкой у нас,
Тоже всё уж горит.
— Что горит, хорошо,
Лишь бы не подгорало,
— Я всё мамочка понял
И как врач ты права,
Что бы не было много,
Но так что б и не мало,
Потому, не к чему
В назиданье слова.
За обедом вина
Всем налили по рюмке,
Но Тоня к губам
Даже не поднесла.
О забытом у ней
В голове были думки,
Сколько трудных путей,
Она в жизни прошла.
Так могло быть всегда,
Всей семьёй за обедом.
Сколь потеряно счастья,
Сколько пролито слёз.
Муж её, а друг сына,
Каждый, каждого предал.
И по коже у ней
Пробежал вдруг мороз.
Всё налаживать надо,
Всем войти в своё русло,
Что уже поменяла
Их всей жизни река.
На душе и светло,
И печально, и грустно,
Но теперь уже хватит,
Всем валять дурака.
Надо вместе им с мужем,
Поднимать теперь внука,
Светке с Колькой учиться
И заканчивать ВУЗ.
Для того и нужны им,
Деда с бабушкой руки,
Ведь для них так желанен
Живой этот груз.
Надо всё делать так,
Что бы не повторилась,
У того, кто родится,
Их шальная судьба.
О мой господи Боже!
Ты пролей свою милость,
Дай нам мир и любовь,
Не нужна нам борьба.
14
Когда Колька со Светкой,
Пришли на квартиру,
Там, в почтовой ячейке,
Ждало их письмо.
Кто бы мог написать?
Близких нет в этом мире
И даже знакомых,
Кто б ходил к ним домой.
На письме стоял штамп
Государственной власти,
Из казённых, видать,
Мест пришёл к ним конверт.
— Ну посмотрим, что здесь,
Но желательно б счастье.
Что по воле пусть божьей,
Укрепит нашу твердь.
И они разместились
На широкой кровати,
Колька вскрыл с нетерпеньем,
Почтовый конверт.
— Ну, я думаю, нам
С тобой мужества хватит,
Прочитать, а не выбросить
Сразу за дверь.
Так-как Колька узнал
Сразу почерк Валерки.
Потому и сказал так
Он в сердцах о письме.
Колька начал читать,
— Вы хоть верьте, не верьте,
Знаю я, что у вас
Обо мне на уме.
Он читал не подряд,
А выхватывал строки,
Торопясь что-то важное,
Выискать там.
Колька знать не хотел,
Этой прошлой мороки,
Он давно уж расставил,
По своим всё местам.
И он продолжал,
Но в таком то же темпе,
Письмо захватило,
Почти целый лист.
— Прости меня, друг,
Знаю я, я не рембо,
Я скорее ползучий,
Презираемый глист.
В голове столько мыслей,
Так сказать хотел много,
Знаю я, всё исправить,
Не достаточно слов.
Ради Светки, Колян,
Не суди меня строго,
Ты ведь знал, у меня
К ней большая любовь.
Когда я тебя сбросив,
Лишь вернулся в каюту,
Словно кровь шибанула
Мне в мой алчущий мозг.
Я хотел за тобой,
Спрыгнуть в ту же минуту,
Но видно, Колька, я трус,
Потому и не смог.
Не поднял я и шума,
Человек, мол, за бортом.
Я ведь думал, тебе
Пришла сразу хана.
А ты оказался,
Калачиком тёртым,
Если б был я уверен,
То достал бы со дна.
Колян, ты не знаешь,
Рад, что жив ты остался.
От тебя лишь прощенья
Прошу, а не благ.
Адвокат предо мной,
Как то всё распинался,
Мол, отпустят меня,
Если ты мне не враг.
Адвокат не оплаченный,
Он был просто назначен,
Да я защиты и сам,
Не хотел никакой.
И сейчас не хочу,
Но пишу вот и плачу,
Мне бы хоть на минуту,
Вернулся покой.
Знаю я, что у вас,
Там теперь всё в ажуре,
О вас теперь пишет,
День и ночь интернет.
А я, знаешь, Колька,
Хотя и не жмурик,
Но и жить не могу,
Цели в жизни мне нет.
Колька, просто прости,
Счастья вам вместе с Светой.
Сообщи потом, как
Назовёшь малыша.
Обнимаю тебя,
Всем большие приветы,
Всё, что я написал,
Так хотела душа.
Письмо Колька закончил
Читать со слезами
И Светка шмыгала носом
От пролитых слёз.
Потом они встретились
Взглядом глазами.
— С ним надо решать,
Сказал Колька всерьёз.
15
А на утро они
Вновь пошли к Антонине.
И там показали
Они это письмо.
И там вместе решили,
Что нельзя его кинуть,
И, что как-то вернуть
Его надо домой.
Он раскаялся, видно,
И загнуться там может.
Да и в душах у нас
Прогорела вся злость.
И если не мы,
Кто Валерке поможет,
Ему в жизни тоже,
Ведь не сладко пришлось.
Николай с Алексеем
Пошли к адвокату.
И он ходатайство
Составил для них.
И направили это
Они всё адресату,
Где и был их Валерка
В последние дни.
Они написали,
Что у них нет претензий
И что мировую
С ним хотят заключить.
Теперь надо ждать им,
От властей тех рецензий,
И с адвокатом тем договор
Вновь заключить.
Ему те обещали
Огромную сумму,
Что бы вытащить парня им
Наверняка.
Написали Валерке:
— О плохом, друг, не думай
И у нас по тебе
Тоже в сердце тоска.
Мы давно всё простили.
Сами мы виноваты.
Будем ждать с тобой встречи,
Когда выйдешь с тюрьмы.
Мы денег хороших
Пошлём адвокату
И всё, что будет нужно,
То сделаем мы.
Так что, Валерка,
Ты дыши теперь глубже
И ты нам, как прежде,
Единственный друг.
И всегда нам со Светкой,
В этом качестве нужен
И не опускай
Перед трудностью рук.
Ты найдёшь себе девушку
И поженитесь тоже.
А обиды средь нас,
Зарастут все травой.
Что бы дети росли,
На нас были похожи,
Но, что б у них не случилось
Беды роковой.
16
С тех пор пролетело,
С немногим пол-года.
У нашей пары родился
Прекрасный малыш
И Валерка отпущен
Тоже был на свободу.
Видать, того адвоката
Устроил барыш.
И к приезду Валерки
Назначалось крещенье
И Валеркой назвали
Они малыша.
И Валерка стал крёстным,
И грехов искупленьем,
И вновь жизнь у друзей
Вся была хороша.
И Валерка нашёл
Себе девушку тоже,
Она одна из всех Светкиных
Новых подруг.
Были в паре они,
Друг на друга похожи,
И не размыкали
Они своих рук.
Алексей с Антониной,
Живут на два фронта,
Живут с месяц в Стокгольме
И опять в Петербург.
Николай поступил
Сам, как надо, законно
И, как мама и папа,
Будет тоже хирург.
Светка с ребёнком
Пока взяла Академку.
Когда Валерке испонится,
Год полтора,
Тогда она снова будет
Прежней студенткой
И учёбы пойдёт
Её дальше пора.
Но все когда за столом
Собираются часто,
И от встречи родным всем,
Светло и тепло.
Тогда все говорят,
Нам бы не было счастья,
Да несчастье нам в счастье
Нашем всем помогло.
Конец 09.06.2025